И Нинель с Якобом – один из самых простых вариантов.

– Почему это? – удивилась я.

– Они такие же простые как и ты, – сказал он. – Добродушные добряки. Ты с ними быстро язык общий найдешь. К тому же у тебя есть одно неоспоримое достоинство. Ты медленно говоришь.

– А это тут при чем? – удивилась я.

– Если ты будешь делать паузы и обдумывать каждый свой дальнейший шаг – это никому не покажется странным, – подмигнул мне Фрино. – Да и подумай сама, Эби. У тебя фора. Неля чувствует себя очень виноватой перед тобой из-за меня. Поговори с ней об этом, а потом перейди потихоньку на нее. Спроси, что такая на самом деле Пенелопа, узнай, как сама Нинель попала в академию. Главное, задавай наводящие вопросы и слушай внимательно. Люди любят, когда их слушают. Не думай об этом как о какой-то подлости… просто болтай и все. Если надо будет – рассказывай о себе, о каких-то своих личных проблемах. Откровенность всегда подкупает. Поняла?

– Поняла, – улыбнулась я ему и чмокнула в нос. – Спасибо, о мой консультант в подлых делишках.

– Не за что, – кивнул он благосклонно. – Хоть какая-то польза от меня будет. А теперь вперед!

– Прямо сейчас? – удивилась я. – Но… сейчас-же ночь. Мне что, пойти будить Нелю посреди ночи?

– А ты забыла? – Фрино подергал бровями. – Они с Якобом как всегда в серидине недели сидят и распивают то вина, то чаи. Чем не подходящий момент?

Я хмыкнула. А ведь и правда, они ведь меня даже на одно такое застолье приглашали. И атмосфера там была очень располагающая к откровенным беседам.

– Только не говори, что ты все это спланировал, – подозрительно посмотрела я на Фрино.

На это мой парень только улыбнулся и, встав, потянул меня к выходу из своей комнаты. Дотянул, открыл дверь, вытолкнул меня наружу и, подмигнув мне заговорщицки на прощание единственным глазом, заперся. Я негодующе скрестила руки на груди и фыркнула. Вот ведь гад-то где, а! С другой стороны сколько бы я еще там сидела и жаловалась ему на жизнь, если бы он вот так меня не “подтолкнул”?

По лестнице струился желтоватый свет, снизу доносились приглушенные голоса. Я глубоко вздохнула и пошла. Фрино прав, хватит говорить что я чего-то там не могу. Делать надо.

Якоб и Нинель действительно сидели в преобразованной гостиной. Все тот же стол на мощных деревянных ножках, заваленный разнообразной вкуснятиной, все тот же подсвечник с тремя толстыми свечами, все те же кошки в темноте по углам, все те же преподаватели. И на мое появление они среагировали неожиданно настороженно – прервали свою беседу и уставились удивленно.

– Эх, молодость, – улыбнулась мне натянуто Нинель. – Любовь, бессонные ночи.

– Надеюсь, не кошмары опять? – заботливо спросил Якоб.

– Нет, я просто попить спустилась, – замялась я, не зная, как за стол напроситься.

– Пойдем, выпей с нами вина, – предложил Якоб. – От него будет лучше спаться. И не стесняйся. Попробуй закуски. Я как всегда приготовил слишком много.

Я послушно, пытаясь не выдать своей радости, подошла и села на неизвестно откуда взявшийся стул. Нинель чуть натянуто улыбнулась мне – кажется этот вечер она хотела провести в компании одного лишь Якоба.

Все, что было в прошлый раз, повторилось. Стоило мне устроиться, как Якоб поставил передо мной тарелку, и преподаватели принялись в четыре руки накидывать на нее закуски и пододвигать ко мне напитки.

– Давай-давай, угощайся, – улыбнулся мне усато Якоб, гладя большого черного кота, что пялился на меня с его плеча зелеными глазищами-фонарями. – Не думаю, что пара закусок повредят твоей фигуре. К тому же, мне кажется, что ты сбросила вес.

– Ох, Якоб, старый ты плут, – ехидно махнула рукой Нинель. – Только и делаешь, что на девичьи фигуры смотришь.

– Да это же мои студенты! – заявил Якоб, а потом подмигнул мне заговорщицки. – Вы мне почти как дети, Яна. И, разумеется, я, как глава семейства, пристально за всеми слежу.

– Ну, на самом деле я и правда похудела, – вздохнула я. – Ремень пришлось чуть подтянуть.

– Это все нервы, детка, – сказала мне Нинель, отпив кроваво-красного вина. – Хранители, взрывы кристаллов, а теперь и твой бедный мальчик пострадал. Мне действительно жаль, что так вышло, но в этом не только моя вина. Фрино стоит быть внимательнее и в первую очередь думать о себе самому. За пределами академии не будет предусмотрительных преподавателей.

– Я знаю, – потупилась я. – И он тоже это понимает. Я просто никак не пойму, почему Рада не хочет помочь нам с протезом.

– У Рады на это были веские причины, – фыркнула Нинель. – Не думай, что она делает что-то просто так. детка. Рада Тарвиус не просто так занимает свою должность.

– Нелли, – нахмурился Якоб, – а я вот согласен с Яной. Это первый случай на моей памяти, когда студенту, пострадавшему на занятиях в академии, было отказано в возмещение ущерба.

– Ладно, в чем-то ты прав, к тому же мне нравится этот талантливый мальчишка, – поморщилась преподавательница некромантии, а я навострила уши. – Я знаю, что у академии есть деньги на этот глаз, они должны выделяться. Да даже если бы не выделялись – я ведь готова была за свои потратить на это дело! Хороший бы глаз поставили, а не ту ерунду, что у него раньше была. Только вот Рада мне запретила. Мол, студенты сами должны справляться со своими проблемами, не мешайте им развиваться своими подачками! Частая ее отговорка, но я подозреваю, что это не единственная причина.

Я задумалась. Может, Янка в чем-то права? Нинель ведь действительно хорошо к Раде относится, но, судя по всему, всех ее замыслов не знает.

– Вот что мне не нравится в тебе, Нелли, так это твоя слепая вера в Раду, – покачал головой Якоб. – Да, пусть я и сам никогда не мог назвать ее хорошим человеком, и все же считал ее жесткие методы злом во благо. Но в последнее время...

– Я и не считаю Раду воплощением добра, – покачала головой Нинель. – Но чем дальше я ее знаю, тем больше убеждаюсь в том, что она – весьма умная женщина. А ум я всегда уважала