резкости, о выражении его лица, когда она назвала циркачей своей семьей. Что ему оставалось? Он находился вдали от дома и потратил все сбережения ради того, чтобы найти сестру, которая превратилась в нечто иное.

Утром Чарли жадно набрасывается на жареную свинину и глотает вареные яйца, держа их между пальцами. Нелл помнит голод, камнем лежавший в их желудках, – целые голодные годы без мяса, только со скользкими моллюсками и кислыми яблоками, от которых их несло по ночам. На полу ее фургона стоят туфли с золочеными пряжками. На комоде валяется модная шляпка. Книги. Она протирает глаза. Она почти забыла об этом, забыла, сколько ей удалось накопить меньше чем за месяц выступлений.

Пока не передумала, она берет ножик и вспарывает шов на подушке. Изнутри высыпаются банкноты: трехнедельный заработок, к которому она едва прикоснулась. После начала лондонских представлений Джаспер увеличил ее ставку до двадцати фунтов в неделю; сначала ей даже не верилось в такие деньги.

– Тут почти шестьдесят фунтов, – говорит она, запихивая деньги в холщовый мешок. – Для Америки, после того как Мэри родит ребенка. Достаточно для переезда, а на остальное ты сможешь купить немного земли.

Он потрясенно распахивает глаза.

– Откуда у тебя такие деньги?

– Мне здесь хорошо платят.

– Но так много!

– Пожалуйста, возьми их. Скоро я заработаю еще.

Он кивает и сует мешок под куртку.

– Ты знаешь, что мы хотели, чтобы ты жила вместе с нами? Со мной и Мэри? Но ты не верила нам.

Она сжимает его руку, поскольку не хочет ничего отрицать, особенно когда он уходит, и, скорее всего, они больше не встретятся.

Она смотрит, как Чарли идет прочь. Дорожная сумка перекинута через плечо. Он сдвинул кепку на лоб, и темные вихры торчат на затылке. У выхода из парка он растерянно оглядывается, как заблудившийся ребенок.

Когда она возвращается в фургон, гипсовой статуэтки больше нет. Может быть, он поставит ее в своем доме в Америке. Остается гадать, будет ли он гордиться ею, скажет ли он людям, что она его сестра.

Мы хотели, чтобы ты жила вместе с нами.

Нелл все утро размышляет об этом. Она думает, правда ли это. Что она может сказать о том, как он охранял ее от односельчан, как яростно сражался за ее спокойствие, когда все вокруг недолюбливали ее? Или после того, как она отдалилась от родни, расстояние стало реальным? Ленни высмеивал ее не из-за отвращения, а потому, что она была привлекательна для него. Или Чарли был прав и Ленни действительно ненавидел и боялся ее? Теперь она может рассматривать все под разными углами, пересмотреть историю своей жизни. Но когда она оглядывается назад, то как будто смотрит на жизнь совсем другого человека, и это уже не имеет значения.

Джаспер

Джаспер наблюдает за братом Нелл, когда тот поворачивает за угол и переходит через улицу с маленькой сумкой, закинутой на плечо. Он был прав, когда пустил его в лагерь и не позволил работникам вышвырнуть его прочь. Джаспер знал, что она захочет остаться, что она выберет его. Он создал ее, он превратил ее из невежественной селянки в Лунную Нелли, и теперь золото ручьем течет в его сундуки. Пятьсот фунтов за вечер, иногда больше.

Он заходит в новенький фургон, где хранит всевозможные безделушки с изображением самого себя, своей торговой марки.

Полки заставлены ювелирными шкатулками, подушечками и перчатками с изображением его лица. Оно нарисовано на тарелках и на коробочках с нюхательным табаком. Его имя начертано на черепаховых гребнях, камеях и сигарных обертках. Он посмеивается, когда перебирает их. Если бы он мог, то начертал бы свое имя на земле, на деревьях, на скалах и цветочных лепестках. Он слышал, как Хаффен Блэк пошутил, что лишь птицы небесные свободны от его рекламы. На следующий день он заштамповал буквами Дж. Дж. трех почтовых голубей. Потом сделал для них общий поводок и выпустил на арену, а толпа взорвалась аплодисментами.

После вечернего представления он наполняет тележку кучей этих безделиц и катит ее в парк развлечений, где продает пьяным гулякам.

– У вас есть подушечки с Лунной Нелли? – спрашивает старая карга и тычет пальцами в его лицо, вышитое на подушке с декоративными кисточками.

– Но это я показываю ее. – Он разглаживает подушку. – Смотрите, как чудесно это будет выглядеть…

Старуха поджимает губы и отталкивает подушку.

– Мне нужна только Нелли.

Он натянуто улыбается и продает светскому хлыщу колоду карт с монограммой Джаспера Джупитера.

Но даже он не может отрицать, как притягательна Нелл. Разумеется, это радует его, но и начинает раздражать. Он предвидел ее популярность, но не ожидал такого успеха. Что более важно, он не может объяснить причину. Каким именно качеством она обладает, какой трюк лежит в основе ее популярности? Толпа замирает, когда она начинает парить в воздухе, печеные каштаны останавливаются на полпути ко ртам. Разумеется, ее движения свободны и непринужденны, как будто она освобождается от чего-то, оставляет свое тело позади. Она каждый раз закрывает глаза, и он задается вопросом, помнит ли она вообще про зрителей. Вероятно, в этом и заключается ее волшебство – в полном отсутствии обмана. Она настоящая. Но Джаспер понимает, что этот внезапный успех едва ли будет постоянным; ему нужно разнообразить свою труппу, найти новый номер, который мог бы соперничать с ней. И вот еще одна причина для зрительской любви. Она летает, как Икар, и они ждут, когда она упадет.

В ту ночь, когда он продал несколько зонтиков с изображением ее лица и весь оставшийся запас статуэток, Нелл приснилась ему. Она превратилась в черного паука. Она откладывает яйца вокруг цирковой арены. Тысячи хрупких существ проклевываются наружу и высвобождаются. Миниатюрные воздушные акробаты, канатоходцы, летуны на трапеции. Ее дети разбрасывают паутину. Она начинает захватывать, парализовать и высасывать мух и других насекомых. В ее сети залетают ласточки, ястребы и даже гримасничающая обезьяна. Джаспер вскидывает руки, чтобы объявить об окончании шоу, но она пристегивает его руки к бокам шелковыми лентами. Потом щелкает клыками, и шатер взрывается аплодисментами.

Джаспер просыпается весь окоченевший; струйка слюны стекает на подушку из его рта. Он подходит к ее фургону и смотрит, как она спит, на золотистые волосы, разметанные по покрывалу. Он не может ее понять. Если он обнимает ее, как Пегги или Брунетт, она вывертывается из его объятий. Ее робость обезоруживает его. Он не знает, как приручить ее.

На следующее утро наступает грязный и жаркий июль. Джаспер понимает, что не может полагаться только на Нелл для привлечения зрителей; ему нужно построить новую труппу вокруг нее. Он открывает счетную книгу с колонками жирных цифр. Его руки дрожат, пока он просматривает их, сердце полнится новыми возможностями. Чистая прибыль – две тысячи фунтов в неделю, вдвое больше, чем он должен Шакалу. Он был осторожен и придерживал деньги, но сейчас не время для благодушия: нужно ухватить удачу за хвост и взлететь еще выше.

В