– Кто из нас акушерка?

– А кто из нас настоящий врач?

– Только потому, что женщинам не дают в Империи пафосных титулов. Или хочешь об этом поспорить? – смерила его взглядом.

– Я не посмел бы. Знаешь, я могу дать это переписать кому-нибудь из рекрутов. Я практически уверен, что хотя бы часть из них умеет писать.

– Не преувеличивай, до родов еще больше двух месяцев. Ты же не будешь все это время с меня пылинки сдувать.

– Разумеется, нет, – ответил он довольно неискренне.

– Ты чересчур переживаешь. Это ведь должна бы быть моя роль. Я буду рожать, а мы оба не раз видели, насколько опасны роды. Вообще, если бы я могла поговорить с этим вашим Господом, я бы высказала ему ряд нелестных замечаний на тему того, как он спроектировал женскую физиологию.

– Именно поэтому я уверен, что он постарается отложить вашу встречу как можно дальше.

– Отличная тактика. – Амелия усмехнулась. – Хорошо, я лягу, но только потому, что ты волнуешься, а не потому, что не смогла бы продолжать работу, – подчеркнула она.

– Я и не мог бы подумать иначе, – ответил он с благодарностью и помог ей перебраться в постель.

Амелия легла и схватилась за живот.

– Пинается, – сказала она.

– Очень подвижный. Или подвижная, – немедленно поправился Люциус. – Это добрый знак.

Он лег рядом и прижался к ней. Все, что только считалось важным, было здесь, рядом с ним. В эту минуту всем остальным миром мог заниматься кто-то другой.

* * *

Была уже ночь, когда Натаниэль вернулся в свою комнату. В резиденции короля Гракха царила тишина. Серый Стражник уселся на кровати и перевел дыхание, пытаясь успокоить дрожь в руках. То, что случилось этим вечером, очень сильно его пугало. Он вступил в глубокую воду, в большую политику. А Совет хотя и утвердил его идею, но в детали предпочел не вдаваться. И если что-то пойдет не так, то Орден тут будет ни при чем, все спишут на безумный план одиночки, начальника Командории. И более того, такое положение еще и не учитывало, не могло учитывать на момент принятия, что в деле будет участвовать род Эверсонов. Князь уже понимал, что дело плохо, еще с момента, когда Спуриус появился в Остроборе, но никак не мог предположить, что все зашло столь далеко. Что ему не удастся пройти через это, не выбирая свою сторону. И даже сейчас какая-то часть его разума тщетно пыталась найти такой выход из ситуации, который позволил бы ему остаться нейтральным.

– Долгий вечер? – спросила брюнетка, прижимаясь к его плечам.

– Мучительный, – ответил он сонно. – И, что самое плохое, он еще не кончился.

– Для тебя кончился, – сказала она, целуя его шею. – Ложись, отдохни. Ты сейчас уже все равно ничего сделать не можешь. И тебе нужны будут силы на то, что случится потом. На войну.

* * *

Вильгельм вытер кровь с ножа.

– Я забыл передать тебе сообщение, – запоздало спохватился он. – Вечно об этом забываю, – обратился он к телу в лохани. – Ну да все равно, я же тебя убил. Какая разница, успел ты или нет услышать сообщение от моего нанимателя. Я бы лишь потерял эффект неожиданности. Но приказ есть приказ, так что вот тебе сообщение. «Я все же сам передам привет отцу и братьям». – Рыцарь спрятал клинок и встал.

Вильгельм подошел к двери, но остановился.

– Чуть не украл у тебя стилет, – положил оружие на место, рядом со Спуриусом. – Отличного качества. Проще было бы, если бы я воспользовался своим, но знаешь, кто платит, тот и заказывает музыку. Ну ладно, мне пора. До встречи на той стороне.

Септимус парировал напор Адрика и контратаковал, попав прямо в сердце.

– Хороший удар, – похвалил ведущий тренировку Магнус.

Вот и пригодилось тебе обучение в легионе. А ты на него так тогда жаловался.

Видящий проигнорировал голос – уже поднаторел в этом. Помог встать товарищу, и они начали очередной раунд. На этот раз победила скорость Адрика.

– Рекруты, сбор! – крикнул Эдвин, выходя во двор.

Молодые люди быстро построились в две шеренги. Септимус оказался за Мойрой. Его взгляд непроизвольно кружил по шее девушки, потом понемногу стал съезжать ниже.

– Так, мои дорогие, у меня для вас задание. Кульминация того, над чем наш командор Эверсон работал со дня своего возвращения с востока, – начал речь квартирмейстер. – Я знаю, с какой безумной скоростью разносятся слухи, так что предполагаю, все уже слышали – наш маленький замок скоро станет местом исторических событий. Самые могучие магнаты Границы съедутся сюда, чтобы дискутировать о будущем этого закоулка мироздания, и как знать, может быть, даже решат его спасти. Тем не менее, прежде чем это произойдет, указанные властители должны быть приглашены. И принуждены, – добавил он тише. – Поэтому в ближайшие недели придется много поездить, а вам выпала честь быть спутниками Плащей в этих деликатных дипломатических миссиях.

Он прервался и с минуту вглядывался в бумаги, что держал в руках.

– На сегодня у меня три назначения, но не переживайте, следующие уже завтра. Мойра поедет со мной, Заря с Охотником на ведьм, хотя как раз у вас дорога недальняя. И Адрик с командором Эверсоном. После обеда явитесь к указанным Стражникам за подробностями, выезд завтра утром. Разойтись.

Тебя, разумеется, не выбрали.

Рекруты начали собирать деревянные мечи и складывать их в бочку. Септимус, как всегда, оставался сзади, дожидаясь, пока толпа разойдется. Сам тем временем изображал повышенный интерес к ближайшему фрагменту стены. Только когда стало потише, он отложил оружие и снял кожаный защитный костюм. Голос в его голове напевал грустную песенку. Юноша старался его игнорировать. Сконцентрироваться на собственной мелодии. Безуспешно.

– У тебя ужасное чувство ритма, – сказала Касс, заставив юношу подскочить. Он и не заметил, когда она вышла во двор. – Извини, не хотела тебя испугать.

– Это ничего, я просто задумался. Это… то.

– Голоса, – догадалась она. – Мне прогнать их?

– Не надо, сегодня не так плохо. Вот только… – Он заколебался. – Есть один голос, который не уходит. Никогда.

– Может быть, он существует только в твоей голове.

– Нет… Я знаю этот голос. В смысле, я знал ее при жизни.

– А, так это какая-то она. Скажи ей, что я рада с ней познакомиться.

А я не очень.

– Она сказала, что ей тоже приятно.

– Я слышала о подобных случаях, когда дух привязывается к конкретному человеку. И потом всюду следует за ним. Как она погибла?

– Она… покончила с собой.

Врунишка.

– Это печально. – Зрячая нахмурилась. – Если кто-то так сильно хочет убежать, должен иметь такую возможность. Может быть, есть что-то конкретное, что нужно сделать, чтобы она уже ушла.