— Я тоже люблю тебя, папа.

Прекрасно. Ее слова сказали нам обоим, что Мими не расстроилась из-за того, что Томми проболтался. Я практически услышала облегчение в его ответе:

— Я тоже тебя люблю, мечтательная Мими.

Мы отключились, и тишина, словно одеяло, тяжело опустилась между нами. Но я не могла позволить ему накрыть нас.

— Он уже давно не называл тебя так. — Я искоса взглянула на нее, пока вела машину по оживленным улицам. Мечтательная Мими — прозвище, которое дал ей Томми, когда она была маленькой. Ей было всего лишь пять или шесть лет, когда Томми попытался привлечь ее внимание. Когда он спросил, не мечтала ли она снова весь день, она невинно ответила:

— Нет, папочка. Я и ночью мечтаю. Не только днем.

С тех пор он начал называть ее мечтательная Мими, и так продолжалось, пока ей не исполнилось двенадцать. Именно тогда она заявила отцу, что слишком стара, чтобы зваться мечтательной Мими. Это напомнило мне те времена, когда я впервые начала настаивать на том, чтобы люди звали меня Джинни, а не Гвинни.

— Я попросила его не делать этого. Знаешь, после того как я узнала о… о…

— О том, что он не твой биологический отец? — Возможно, в моем голосе был надрыв, которого я не хотела.

— Полагаю, я не понимала, какое это имело для него значение. Хотел ли он быть моим отцом, или это просто была работа, в которой он увяз, — тихо сказала она. — Мечтательная Мими было похоже на насмешку, мам. Я не могу этого объяснить.

— Я понимаю. — И я действительно поняла.

Я поведала ей о том, чего она не знала или не могла помнить, например, когда я подслушала, как Томми рассказывал ей выдуманную историю о принцессе Мими. Я рассказала ей о том, как он угрожал отцу маленькой девочки, которая безжалостно издевалась в школе над Мими. Мими было около восьми лет, и однажды она пришла домой вся в слезах, потому что новенькая девочка, Мариголд, издевалась над ней. Конечно, я ходила к учителю и разговаривала с мамой девочки, но травля продолжалась в уединении туалета для девочек или в укромных уголках библиотеки и детской площадки.

Когда я пожаловалась Томми, что заставить Мими ходить в школу становится с каждым днём все сложнее, он нанес визит отцу Мариголд и сказал мужчине:

— Каждый раз, когда моя маленькая девочка будет в слезах приходить из школы домой из-за твоей дочери, я буду приходить к тебе и бить тебя по лицу. Все просто. Если моей дочери будет больно — я сделаю больно тебе.

Томми рассказал мне, как парень поднял его на смех.

— Дети есть дети. Они должны разобраться с этим сами.

— Я не разбрасываюсь пустыми угрозами, — ответил Томми парню. — Тебя предупредили. Я предлагаю тебе взять свою дочь под контроль. Если моя Мими вернётся домой в слезах, плакать будешь ты.

Мужчина только рассмеялся в спину Томми. Разумеется, Мими пришла домой с доказательством на внутренней стороне предплечья, где ее ущипнула Мариголд, достаточно сильно, чтобы остались видимые синяки.

— Я помню это! — Мими выпрямилась на сиденье машины и посмотрела на меня, ремень безопасности натянулся у нее на груди. — Я помню, как после того случая старалась держаться подальше от Мариголд, но мне не пришлось этого делать. Она оставила меня в покое, и я думала, что они куда-то переехали. А что сделал папа?

— Ты действительно хочешь знать?

Она кивнула.

— Он пошел к парню на работу, предложил поговорить с ним на улице и вмазал ему прямо по лицу. Как и обещал.

Мими широко раскрыла глаза.

— Он это сделал? Он сделал это для меня?

— Мими, твой отец не одобряет насилия. По правде говоря, я всего несколько раз видела, как он выходил из себя. Я не видела, как он ударил отца Мариголд, но знаю, что так и было. И я также знаю, что удар — ничто по сравнению с тем, что он хотел бы для тебя сделать. Он бы отдал свою жизнь за тебя, Мими. Для него ты — родная дочь. И всегда ею была, милая.

Я подъехала к стрельбищу, нашла свободное место и припарковала машину. Затем бросила взгляд на свою дочь и заметила изменение в ее позе. Она стала расслабленной и дружелюбной. Как будто упала гора с плеч. Я улыбнулась ей, и она улыбнулась мне в ответ.

— Полагаю, нам не удастся особо поговорить, пока будем стрелять из пистолетов? — спросила она.

— Скорее всего, нет. Это будет громко.

Она кивнула.

— Мама, когда мы закончим, сможем пойти куда-нибудь еще и продолжить разговор?

— Конечно сможем, Мими, — сказала я, и на душе у меня стало легче.

— Хорошо. Потому что на кухне ты говорила, что я ничего не знаю. Но ты знаешь, что Лесли кое-что мне рассказала?

Я изобразила фальшивую улыбку при упоминании имени репортерши.

— Ты расскажешь мне все, о чем поведала тебе Лесли, и я сделаю все возможное, чтобы заполнить недостающие детали.

— Хорошо, — ответила она с широкой улыбкой. Затем ее карие глаза стали серьезными. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что сможешь, о злом доноре спермы.

Глава 19

Томми

2000, Форт-Лодердейл (После казни)

Направляясь в небольшую закусочную в сердце старого, но прекрасно отреставрированного центра Дэйви, Томми размышлял о последних нескольких неделях.

Он думал о прогрессе, которого добился, заново узнавая свою дочь, и о том, как беспокоился, не приведет ли горячность Джинни к разрушению всего. Но этого не случилось. Мими сказала, что любит его. Начало было положено. Хорошее начало. Он уже много лет не слышал от нее этих слов. На душе у Томми стало легче, несмотря на этот неожиданный ланч с Сарой Джо.

Джо. Он досадливо нахмурился, когда, остановившись на красный свет, вспомнил, с кем должен встретиться.

Затем облокотился на руль и прижал переносицу пальцами. Клаксон нетерпеливого автомобилиста позади него вернул Томми из задумчивости. Джо уже несколько недель донимала его просьбами о том, чтобы встретиться и поговорить. Он был уверен, что она хочет убедить его, что он в ней ошибается и вообще не имеет права указывать, что она должна делать с собственной жизнью.

Он знал, как это будет происходить. Она начнет с пустой болтовни, затем пройдется по тому, как трудно организовать такой монументальный переезд из страны. Далее должны последовать нытье и попытки убедить его в своей любви к нему и Джинни.

И закончится это скорее всего, тем,