подумав, что это будет единственное сообщение, которое никуда не придется доставлять анонимно. Он не не догадывался что его случайное предложение Биллу — Уильяму Петти — обратиться к Картер по поводу работы перерастет в любовь. Как и говорил Билл, в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом ему удалось досрочно освободиться.

Гризз знал, что Билл питает слабость к животным, и предложил тому поработать вместе с Картер под эгидой ее вполне реальных и законных спасательных организаций. По всей видимости, их обоюдная любовь к животным превратилась в настоящий роман. Они быстро поженились и теперь жили в доме Гризза на Теневом ранчо.

Но все же у него была одна просьба. Он не хотел, чтобы Кит знала, что Билл был знаком с Гриззом по тюрьме. Эта часть из прошлого Билла, которой он делиться не хотел, и они втроём договорились оставить этот секрет при себе.

В то время, как брак Билла с Картер процветал, и Билл продолжал в определенной степени участвовать в её благотворительной деятельности для животных, Гризз знал, что Билл нашел легальную работу в своей области знаний — компьютеры. Не программирование или программное обеспечение компьютеров. Он по прежнему держал при себе свои навыки взлома. Нет, Билл преуспел в продаже компьютерного оборудования. По всей видимости, он смог бы продать чеснок даже вампиру, и его комиссионные от продаж были впечатляющими. Никто и подумать не мог, что он чертов гений, когда дело касалось проникновения в компьютерные системы.

Мысли о Билле и Картер и о доме, который он делил с Кит, заставили его ещё глубже погрузиться в воспоминания. Он вспоминал счастливые дни. Он думал об этом доме. О том, что это был не просто жилье, а настоящий дом. Единственный нормальный дом, который у него когда-либо был. Разумеется, с Кит любое место было бы настоящим домом. Он вспомнил, как добросовестно выполнял свое обещание, которое дал, когда строился дом, что будет заниматься с ней любовью в каждой комнате этого дома.

Воспоминание было таким реальным, что он мог почувствовать аромат её волос и ощутить её тёплое, сладкое дыхание на своей шее. Он позволил памяти целиком захватить его, в то время как опустил свою руку в штаны и резко вытащил член.

Его мысли вернулись к тому моменту, когда они только что закончили заниматься любовью и лежали бок о бок, Кит уютно расположилась у него в объятиях. Они говорили о том, сделали они только что ребенка или нет.

— Я чувствую себя беременной, — сказала она, и надежда в ее голосе была трогательной.

Он усмехнулся и притянул ее ближе, чтобы поцеловать в макушку.

— Котенок, я только что вытащил из тебя свой член. Как ты можешь чувствовать, что залетела?

Она приподнялась на локте, чтобы взглянуть на него.

— Почему каждое предложение в твоем словаре должно быть таким грубым?

Он приподнял брови и ответил ей со всей серьёзностью:

— Ты совершенно права, милая. Ты ведь и прежде просила меня следить за своим ртом. Как насчет такого предложения? Котенок, я только что удалил свой пенис из тебя. Как ты можешь чувствовать, что я оплодотворил тебя так скоро? — Прежде чем она успела ответить, Гризз добавил: — Или ты бы предпочла «пульсирующий орган» или, может, «любовный жезл» вместо пениса?

И тогда Кит начала смеяться.

— Я поняла. Почему-то грубость из твоих уст звучит более естественно.

— И просто чтобы показать тебе, что я не хочу быть грубым, когда родится наш первый сын мы назовем его Ричардом и будем звать Диком. Так что, у тебя никогда не возникнет ассоциации этого слова с моим пульсирующим органом.

— Гризз, ты такой балбес. Я не собираюсь звать нашего первого сына Диком, особенно когда у тебя противоположные намерения. Я никогда не назову нашего сына таким именем без мыслей о твоем пенисе. — Она выглядела божественно. — Вероятно, этого ты все время и добивался, верно? Чтобы я всегда думала о твоем любовном жезле?

Он вспомнил, как сильно ему нравилась ее невинность. Как страстно она откликалась на его ласки, с такой страстью, которая могла сравниться с его собственными желаниями, но ее поддразнивания и использование таких прозвищ, как балбес, только ещё больше очаровывали его. Прежде, чем влюбиться в Кит, он знал только женщин легкого поведения. Женщин, которым нравилось пытаться шокировать его своим грязным языком и раскрепощенностью в спальне. Своей готовностью сделать что угодно. Тогда он думал, что ему это нравится. Он ошибался.

Она схватила подушку, которая была отброшена в сторону, и замахнулась ему по голове, но он заблокировал ее движение, схватив за запястье и притянув ее к себе. Свободной рукой Гризз нежно обхватил ее затылок и притянул ее лицо к своему.

Медленно начавшийся поцелуй становился все жарче, и она почувствовала под собой его твердость. Она отстранилась и посмотрела на него сверху вниз.

— Опять? Уже?

— Да, опять, Кит. Ты же хочешь заделать этого ребенка, да? — поддразнил он.

Он воспользовался паузой в их поцелуях, чтобы сесть прямо и притянуть ее к себе. Привалившись спиной к изголовью кровати он медленно опустил ее на свою длину.

Теперь, лёжа на тюремной койке, он закрыл глаза, позволяя воспоминаниям о её тесном тепле окутать его. Он вспомнил, как глубоко дышал, чтобы насладиться ее запахом, который плыл между ними. Уникальная пьянящая смесь аромата Кит, от которого он всегда становился твердым. Тогда, когда он чувствовал его, и сейчас, когда просто вспомнил о нем.

Она начала медленно скользить по нему вверх и вниз. Её темп ускорился, и он переместил руку между ними, нежно поглаживая её там большим пальцем, точно зная, какой ритм приведёт её к оргазму. Он понимал, что тоже скоро кончит, но не хотел этого. Еще нет. Он хотел насладиться ей ещё немного дольше.

— Подожди, Кит. Помедленнее, детка.

Она остановилась и посмотрела на него.

Обхватив её лицо ладонями, он приблизил губы к ее рту.

— Я хочу ненадолго поцеловать тебя. Я не могу этого сделать, пока ты прыгаешь вверх-вниз.

Он вспомнил, как потом целовал ее, медленно спускаясь вниз по шее, остановившись только для того, чтобы попросить ее встать на колени, чтобы он мог взять в рот одну из ее прекрасных полных грудей. Он огорчился, расставшись с её тесным теплом, когда она приподнялась над ним, но быстро утешился вкусом и твердостью ее соска под своим языком. Он вспомнил.

Громкий стук в дверь камеры выдернул его из воспоминаний. Ему едва хватило времени засунуть член обратно в штаны, когда дверь резко распахнулась.