Мистер Гибсон снова замолчал, а мне пришлось незаметно вытереть ладони о штаны. По мере того, как он рассказывал свою историю, мое сердце гулко отбивало свой ритм внутри.

— Мы были молоды. Безумно влюблены. Нам казалось, что у нас еще вся жизнь впереди, чтобы насладиться друг другом, — старик печально улыбнулся, — если бы мы только знали.

— Вскоре она попала в автомобильную аварию вместе со своими родителями и младшей сестрой. Судьба подарила нам только три месяца, и, не смотря на то, что познакомились мы осенью, это были лучшие три месяца лета в моей жизни.

Я видел, как на глазах у Билла выступили слезы. И я понимал его. Понимал боль его потери.

— Тогда я начал пить, думал, что это поможет заглушить или унять боль. Однажды я просто не захотел больше жить без Мойры и попытался покончить с собой. А когда открыл глаза, то понял, что я в Раю, и моего ангела зовут Пегги. Она вытащила меня с того света, сынок. Сначала я отрицал все чувства, отказывался, пытался задушить их в себе. А потом просто принял их.

В комнате наступила тишина, каждый из нас думал о своем. Этот рассказ, эта вспышка откровенности потрясла нас обоих. Затем мистер Гибсон встал и собрался выйти из гостиной, но остановился, и я почувствовал его руки у себя на плечах.

— Если судьба дает тебе второй шанс, Эйдан — будь мужчиной и прими его. Это страшно, но просто сделай это. Хватит отговорок о памяти Джейн. Ты уже выстрадал свое, побудь счастливым.

С этими словами Билл развернулся и вышел, оставив меня в полном одиночестве вместе со своими мыслями.

В последнее время я вспоминаю только хорошие моменты, которые у нас были вместе с Джейн, и стараюсь не думать о последних месяцах ее болезни. Нет, я все еще скорблю по ней и люблю ее, но сейчас я понял, что… готов ее отпустить и двигаться дальше. Мы прожили нашу совместную жизнь вместе, и я не променяю ни единой секунды, ни на что. Не заменю ни единого воспоминания.

Все то, что рассказал Билл… Я тоже хочу этого с Элизабет. Наконец-то, я могу признать это. Эта девушка — не просто развлечение для меня и никогда не была. Увидев ее впервые, я понял, что она тоже может стать моим ангелом…

После долгой и изнурительной борьбы внутри себя, я взял бумаги со стола и пошел на кухню, точно зная, что Элизабет будет там. Она с Чейзом сегодня собиралась учиться готовить фаршированную курицу. Дружба с этим пареньком меня забавляла. Они даже чем-то были похожи между собой.

Подойдя к двери, я услышал их веселые голоса.

— Эли, мне скоро будет шестнадцать. Ты придешь ко мне на вечеринку?

Девушка засмеялась, и я просто не мог не улыбнуться. Как дурак, стоял под дверью, подслушивая чужой разговор, и улыбался от уха до уха.

— Ну, конечно, приду, — весело ответила Эли.

— А как прошло твое шестнадцатилетие? — поинтересовался парень.

— Да так, ничего особенного. В тот день был жуткий снегопад, и я была дома с родителями. Родиться зимой — отстой.

Я почувствовал, как мои брови взлетели вверх. Ведь я точно знал, что Элизабет родилась тринадцатого августа, в пятницу тринадцатое. Она сама мне об этом говорила. Странно. Но я не слышал всего разговора, может, Эли специально это сказала, чтобы поднять у Чейза боевой дух.

Толкнул дверь кухни и зашел внутрь. Ребята сидели за столом и ели сэндвичи, которые сделал мистер Гибсон, запивая их содовой.

— Я думал, у нас на обед фаршированная курица, — сказал я, доставая воду из холодильника и делая глоток.

— Таков был план, — ответил Чейз.

— Да, пока мистер Гибсон не сказал, что для того, чтобы курицу нафаршировать, ее нужно поймать и сделать харакири.

Наморщив носик, пожаловалась Лиз. Я не смог сдержать смеха.

— Ну, тогда мне нужна ты, прямо сейчас.

Глядя ей в глаза, медленно и тихо проговорил я. И с удовольствием отметил, как щеки девушки окрасились в розовый цвет.

— Эйдан, — нервно проговорила девушка и скосила глаза на Чейза, который, положив ладони под подбородок, с гаденькой улыбочкой наблюдал за нами.

— Элизабет, — подойдя к ней, положил ладони ей на щеки и прошептал, — я, ты и отчет в налоговую.

Девушка рассеянно моргнула и нахмурила лоб.

— Что?

— Ты же сама говорила, что цифры — твоя стихия. Помоги заполнить отчет для налоговой.

Пару секунд девушка сидела неподвижно, а затем просияла и ослепительно улыбнулась.

— Давай мне свой отчет. Быстрее.

Я улыбнулся и достал из заднего кармана листы с формой заявления. Эли проворно выхватила их у меня и, освободив место за столом, принялась за работу. Я сел напротив нее и потянулся к последнему сэндвичу.

— Твое среднее имя Френсис? — тепло улыбнувшись, спросила Эли.

Я кивнул.

— А мое Терронс. Что может быть отстойней, — тут же встрял Чейз, — а твое, Лиз?

— Грэйс, — улыбнувшись, ответила Эли.

И я напрягся. Когда полковник Ньюман звонил мне, то он сказал, что ее имя Элизабет Кристалл Морисон. Кристалл, как шампанское.

Извинившись, я вышел из-за стола с намерением позвонить полковнику. Столько несостыковок. Один раз — совпадение, а два — уже закономерность.

Мне стало интересно узнать больше об Элизабет, и почему я раньше ничего о ней не слышал? Нутром чувствовал, что от меня что-то скрывают. Но пока не поговорю с полковником, не буду делать никаких выводов.

С полковником Ньюманом не было связи, но это было нормально для человека с его положением, обычно он перезванивает через несколько дней…

А вот, когда связи с ним не было и через неделю, я начал не на шутку беспокоиться.

Эйдан

Иногда некоторых тайн лучше не знать. Было бы гораздо легче жить в неведении и не обращать внимания на некоторые факты, нюансы. Жизнь была бы лучше. Никаких сложностей, только простота. Но сущность человека так не может. Нам необходимо знать правду. Если мы учуем ложь, будем стараться докопаться до истины, какой бы безобразной и уродливой она ни была. Хотя и пытаемся остановить себя, не разрушать то, что есть, но механизм уже запущен, обратного пути назад нет.

И сейчас я с какой-то маниакальностью следил за всем, что говорила мне Элизабет. Анализировал и разбирал каждое слово, каждый взгляд и жест. Как назло полковник Ньюман тоже не объявлялся. Но такое часто бывает. Его могли срочно вызвать на базу, оттуда перебросить на другой конец света, где нет связи, да и вообще запрещено связываться с кем-либо.

Но с каждым днем нервозность только росла. Много раз я хотел поговорить с Элизабет, рассказать ей обо всех подозрениях и потребовать объяснения. Но каждый раз меня что-то останавливало. Нет, я не боялся принять правду, какой бы она ни была. Просто внутри свербило паршивое чувство, которое завладевало мыслями все больше и больше. Мне казалось, что стоит лишь мне задать вопросы, как раньше уже не будет никогда. Поэтому я молчал. Снедаемый сомнениями и домыслами. Они терзали меня изнутри, словно голодные бродячие псы желанный кусок мяса.