Ему предложили попробовать на вкус, чтобы убедиться в высоком качестве гашиша. Он попробовал, хотя и не знал, как себя хороший гашиш обязан вести во рту. Купил.

Наконец, удается тронуться - спускаемся по серпантину, вереница машин (видно сверху) растянулась на километры...

...

Долина Куллу, Рерих и все такое... Отсылаю к путеводителям, заходи на сайты по теме. Я пас. К тому же ты почему-то на этой стороне перевала определенно ко мне возвратилась (не знаю, надолго ли), так что, здравствуй, подруга, ты все знаешь не хуже меня, а я помолчу.

Рано утром позвонил художник Бархатов:

- Андрюша, у вас есть лопата?

- Совковой нет, - ответил Адмиралов спросонья.

- Нам не нужна совковая. Обыкновенная, штыковая.

- Туристская лопатка есть. Вроде саперной.

- Отлично, - сказал Бархатов. - У меня горе большое. Мачо умер.

- Соболезную, Петр Никифорович, - сказал Адмиралов.

- Андрюша, а может, у вас ненужная сумка имеется?

- Пожалуй, найду, - отвечал Адмиралов, проходя в прихожую. - В крайнем случае, куплю по дороге.

- Нет, нет, я уж как-нибудь сам сумку кутило.

Но Адмиралов уже открыл дверь в кладовку"

- Да у меня есть, не надо. Когда приехать?

- А вы свободны? Это вам не слишком в тягость будет? Знаете, с козликами разобрался, наконец. Прыг, Скок... Вам, думаю, понравится.

- Не сомневаюсь, Петр Никифорович. Перекушу и поеду.

Перекусил и поехал.

Адмиралов застал Бархатова в полной готовности. В прихожей на полу лежал сверток, плотно обмотанный веревкой. От необходимости глядеть на труп собаки Адмиралов, к его облегчению, был освобожден. Правда он засомневался, влезет ли сверток в сумку так, чтобы застегнулась молния, - по всему видно, хозяин тряпок не жалел, когда закутывал тело своего любимца.

Бархатов стал упаковывать в сумку, ему не нравилось, что Адмиралов видит.

- Посмотрите, там в комнате картинки на столе.

Адмиралов прошел посмотреть в комнату. Картинок Бархатов нарисовал порядком - с вариантами. Новый мотив: на некоторых появилась лохматая собачка. Рядом с Борей и рядом с Андрюшей. Наверное, Бархатов рисовал ее, когда она заболела. Адмиралов подумал, что собачка - лишнее, нет у него в стихотворениях ни одной собачки, но ничего не стал говорить. Вернулся в прихожую.

- Ну вот, - подвел итог Бархатов. - В последний путь.

- А не лучше ли, когда стемнеет?

- Я знаю место, там можно.

Они вышли на улицу, светило солнце. Адмиралов нес лопату, а Бархатовсумку.

Улица была перпендикулярна каналу, а на другой стороне канала возвышалось громоздкое здание бывшего универмага, памятник эпохи конструктивизма. Четверть века назад в универмаге случился пожар, и с тех пор здание никак не использовалось. Не так давно здесь решили устроить что-то вроде реконструкции, и, чтобы не были со стороны видны масштабы перестройки, историческое здание по всему фасаду от цоколя до крыши закрыли огромными щитами, украшенными не чем-нибудь - полноростными изображениями балерин. Адмиралов и Бархатов шли сейчас в противоположном направлении, показав балеринам спины, но Адмиралов не мог удержаться, чтобы не оглянуться. Зрелище было величественное. Две балерины-великанши возносились в торце улицы, они были выше домов по обе стороны Заозерной, выше всех промышленных строений и сооружений, включая старинный газгольдер, похожий на гигантскую пудреницу, и только, может быть, вровень были с кирпичной трубой, что торчала ближе к Обводному каналу. Они были наизготовку. Казалось, они сорвутся с места сейчас и, пролетев над головами Адмиралова и Бархатова, преодолеют всю Заозерную улицу в три прыжка. Не для того ли они здесь, эти гигантские балерины-лебеди с Лебединого озера, чтобы оправдать название улицы - Заозерная? Ну, нет тут нигде, хоть тресни, никаких озер.

Адмиралов захотел отвлечь Бархатова от печальных мыслей, поэтому он спросил:

- Петр Никифорович, почему улица - Заозерная?

- В честь сопки Заозерная, - пробормотал Бархатов.

- Какой еще сопки? Нет у вас тут ни сопок, ни озер.

Бархатов молчал. Адмиралов подумал, что за сопку могла бы в прошлом сойти, ну скажем, куча угля, на каком-нибудь из местных предприятий. Поскольку старик Бархатов молчал, Адмиралов сказал:

- У меня правое плечо и спина. Так что извините, что не помогаю. Но я могу левой рукой за лямку взять.

- Нет, спасибо, - ответил Бархатов. - Вы «озеро Хасан» когда-нибудь слышали? Не слышали - «бои у озера Хасан»? Тридцать восьмой год. Дальний Восток. Конфликт с японцами. Главные бои были за сопку Заозерная. Там в лобовой атаке наших до чертиков полегло. Вот почему Заозерная. Нет, спасибо, это мой груз.

- Надо же, - сказал Адмиралов.

Так и шли. На пустыре за спортивной площадкой около каменной стены можно было бы вполне вырыть яму, других удобных мест в пределах достижимости взгляда Адмиралов не различал. Он не стал спрашивать, почему улица называется Киевской, когда на нее свернули.

Дошли до железнодорожной линии. Со стороны улицы росли кусты и кое- где деревья. Там, где насыпь вырождалась в пологий склон, был участок более-менее регулярных насаждений. Липы здесь были посажены еще к советскому какому-нибудь юбилею, а возможно, в ленинский субботник, тогда все время что-то прокапывали и сажали, - в данном случае, ради озеленения скучной территории напротив заводского корпуса с двумя трубами по краям. Под сенью этих лип и скрывалось от посторонних глаз кладбище домашних животных.

Адмиралов не сразу разобрался, где он находится. Потом пригляделся: камни и битый кирпич, не просто валялись на земле, а были уложены в определенном порядке, они явно обозначали границы могил. Места захоронений иногда помечались отдельными булыганами, по форме отличающимися от других камней, иногда плитками размером с обыкновенную книгу, на некоторых были выведены краской имена покойных животных, встречались и прибитые к столбикам таблички вроде: «Барсик», «Кошка Катя», «Киса Анфиса». В одном месте было семейное захоронение: из земли тыльной стороной наружу торчал какой-то дорожный знак, и с этой стороны к металлическому кругляку были прикручены болтами овальные фотографии на эмали, совсем как человеческие, только собак. На этой и на некоторых других могилках лежали искусственные цветы. Иные места захоронений только и обозначались воткнутыми в землю тряпочными цветочками, но и с оградками тоже встречались.

Бархатов, обойдя, кладбище выбрал место с краю, со стороны железнодорожной платформы. Он вознамерился выкопать яму сам, приступил к делу, но после трех-четырех копков запыхался, - лопату перенял Адмиралов.

- Надо учесть, что мы действуем противозаконно, - сказал Адмиралов, копнув один раз и обернувшись на дорогу. - Нас могут оштрафовать.