Журавушкин стоял, ошарашенный. Какая еще романтика?! Какие мечты?! В ее-то возрасте! Действительно: внуки скоро пойдут! Этого надо ждать, к этому готовиться. А тут какой-то Ромашов!

Спали они опять в разных комнатах. Галина сказала, что завтра у нее выходной и она, наконец, хочет выспаться. Журавушкин же запланировал встречу со своей подзащитной и допоздна корпел над документами. Ему надо было подготовиться к очередной беседе с Раисой Гавриловной.

К полудню он, не спеша, начал собираться в Следственный комитет.

– Если ты еще раз вздумаешь меня ревновать, я подам на развод! – зло сказала жена, появляясь на пороге спальни.

– Что случилось? – озадаченно спросил он. Рука с полосатым итальянским галстуком замерла в воздухе.

– Ты сегодня лазил в Инет?

– Нет, а что?

– Поздравляю, Журавушкин: ты теперь знаменитость! У тебя скандальная любовница с силиконовой грудью! Это сегодня обсуждают все!

Он, холодея, открыл ноутбук.

«Адвокат, защищающий убийцу Стейси Стюарт, тайно встречается с ее близкой подругой».

«Правосудие куплено… в публичном доме».

«Скандальные подробности тайного романа Аркадия Журавушкина».

И фотографии: его с Кристиной. Вот почему она приехала заранее и так тщательно выбирала кафе, освещение и интерьер! Искала выгодный ракурс, мерзавка! Потому что где-то рядом притаился папарацци! Мизансцены выбраны такие, чтобы подчеркнуть интимность встречи. Вот Кристина нагнулась, и ее выдающаяся грудь лежит чуть ли не в руках у Журавушкина! Вот он лезет в портмоне за деньгами. Оборачивается к официанту, который с улыбкой несет Кристине коктейль.

«Вот стерва! – разозлился Аркадий Валентинович. – У Насти научилась! Хотя, о покойниках плохо не говорят, но пример для подражания прекрасный! Кристина урок усвоила! Продала меня журналистам! Теперь они такого понапишут!»

Инет, в самом деле, неистовствовал. Как же! Знаменитый адвокат в постели договаривается со свидетельницей! Ищет пути к спасению своей клиентки, используя самые грязные способы! Позор! Да еще клубничка!

Кристина, что называется, оторвалась. Ей скандал был на руку, она мечтала опять засветиться на телеэкране. Журавушкин мысленно обозвал себя дураком. Кто знает, во что это выльется?

– Ну что? Насладился? – ехидно спросила Галина, вновь появляясь в спальне.

– Это…

– …не то, что ты думаешь, – насмешливо закончила фразу жена. – Конечно, я это знаю! Твой потенциал, как мужчины. Тебя силиконовой грудью не проймешь. Больше всего в жизни ты ценишь комфорт и вкусную еду. Я всему этому бреду, – она кивнула на ноут, – не поверила. Но если ты еще раз посмеешь ревновать меня к Ромашову, если ты назло ему провалишь этот процесс, так и знай, Журавушкин, я тебе такое устрою, что мало не покажется!

– Да я и так стараюсь!

– Вот езжай в тюрьму, и старайся дальше!

Он уныло поплелся в прихожую, надевать ботинки.

Рара сразу же заметила его подавленное состояние.

– Что случилось? – с улыбкой спросила она. – Можно подумать, под конвоем отсюда уведут не меня, а вас.

– Меня подставили, – признался он. – Настина подружка. Я с самого начала знал, что ей нужен только пиар, но все равно пошел на эту встречу. И вот сегодня в Инете появились скандальные фотографии.

– Скажите, пожалуйста! – рассмеялась Рара. У него по спине поползли мурашки. Смех у нее был особенный, волнующий и дразнящий. – Зато это добавит вашей жизни яркости. Не переживайте так, Аркадий Валентинович. Жена вас заревнует и снова пустит под свое одеяло.

– Откуда вы знаете, что… – он осекся. Взгляд у нее был странный.

– Вы сейчас напоминаете брошенного пса. Что, Ромашов пустил в ход свои чары? – Журавушкин уныло кивнул. – Это он умеет. Мы потому и протянули вместе столько лет, что Лёвушка, как никто другой, умеет собраться. Он человек рывка, понимаете? В мирное время и пудовую гирю не поднимает, но в самый критический момент одним рывком берет рекордный вес. Не знаю, за каким чертом ему это надо, обольщать вашу жену, но если он возьмется за дело всерьез, можете с ней попрощаться, – серьезно сказала Рара. – Будьте осторожны: он вами манипулирует. И делает это весьма искусно. О! Теперь он мастер! Ошибок больше не допускает. Раньше с ним это частенько случалось, но Лёвушка очень способный. Иначе он не пробился бы из ничтожества в звезды. Тут одной внешности мало. У него чутье на людей, учтите. Ведь он их всех играет. Уверена: вчера он представил себя вами. Мысленно сыграл ваши чувства, пока вы сидели… Где вы там сидели? В кафе? В ресторане? – Журавушкин вновь уныло кивнул. – Он ведь вампир. Питается чужими эмоциями. Больше всего ему по вкусу ревность, зависть и злость. Вчера он прекрасно вами поужинал. Не позволяйте ему этого, слышите?

– Но как?

– Не реагируйте так болезненно на чувства к нему вашей жены. Иначе он вас сожрет.

– Раиса Гавриловна, давайте уже к делу, – тяжело вздохнул Журавушкин. – Как бы то ни было, нам надо работать. Итак… Я узнал, что вы заморозили свои яйцеклетки и искали суррогатную мать. А Настя якобы была беременна.

– Якобы?

– Но ведь вскрытие этого не подтвердило!

– Понятно: ошибочный тест на беременность. Это бывает, – Рара глубоко затянулась предложенной им сигаретой. – А Ромашов что сказал?

– Что вы все знали.

– Конечно! Что касается него, я знала все. Иначе и быть не могло. Ведь он сделан мною, от начала и до конца. Он и шага бы не ступил без моего совета.

– Как же у вас, такой утонченной, воспитанной женщины, получилось такое чудовище? – не удержался Журавушкин.

– А кто вам сказал, что я не чудовище? – усмехнулась она. – У Ехидны родилась Лернейская гидра.

– Ваш муж сказал, что это вы убили Настю.

– Неужели?

– Это правда или нет?

– Если я скажу, что не правда, мне поверят? Скажите честно: вы верите в успех предприятия? В то, что меня оправдают?

– Смотря, как пойдут дела. Все зависит от обстоятельств.

– То есть, от свидетельских показаний? Мои слова значения не имеют, равно как и ваши? Ведь так? Ведь это совершенно естественно, что обвиняемая в убийстве отрицает свою вину, а ее адвокат ее защищает и пытается убедить всех в правдивости ее слов, даже если слова эти – заведомая ложь. От нас все именно того и ждут. Лжи во имя спасения. Поэтому, Аркадий Валентинович, мы с вами не в счет. Наше поведение естественно и вполне предсказуемо. Примут к сведению показания других людей. А что это за люди? В чем их интерес? Кто знает… – пожала она плечами.

– Но если вы правы, значит, вас оправдают!

– Был такой правитель, Ярослав Мудрый, – она взяла еще одну сигарету и щелкнула зажигалкой. – В одиннадцатом веке. При нем был принят первый свод законов, первая правда. Она так и называлась: «Правда Ярослава». Так вот, обвиняемых, чтобы узнать, правду они говорят, или нет, подвергали испытаниям водой или огнем. Предлагали взяться за раскаленный прут, и если через три дня ожог не проходил, значит, вина очевидна. У меня очень тонкая кожа, и ни грамма жира. – Она вытянула вперед левую руку, действительно, тонкую и очень хрупкую. – Как вы думаете, что будет, если я возьмусь за раскаленный прут? Пройдет этот ожог через три дня?