Мужчины оживились. Даже Фима проявил интерес к происходящему. Они сидели на веранде, погода постепенно портилась, явно собиралась гроза. По саду гулял ветер, то затихая на время, то наскакивая на деревья и пытаясь сорвать тент с качелей.

Журавушкин почувствовал чей-то тяжелый взгляд и обернулся. Василиса Петровна стояла в дверях и внимательно прислушивалась к разговору. Ее взгляд Журавушкину не понравился. Словно бы свинцовая плита легла ему на плечи.

– Я подумала, что надо бы убрать с качелей матрац, – сказала Градова. – Гроза начинается.

– Да, конечно, – рассеянно откликнулся Ромашов.

Василиса Петровна неторопливо спустилась в сад. Журавушкин внимательно смотрел, как она прибирается: задергивает полог в беседке, поправляет упавшие цветы. По-хозяйски.

– Андрей Георгиевич, вы вполне доверяете своей домработнице? – тихо спросил он.

– Да, а что?

– Сдается мне, она готовит нам сюрприз. И сюрприз этот неприятный.

– Чем она может нам угрожать? – удивился Ромашов.

– Не нам, а Раисе Гавриловне. Градова ведь не хочет, чтобы та вернулась.

– Да почему?

– Как ваши отношения с Дашей?

– Нормально, а что? – пожал плечами Ромашов.

– Она передумала делать пластику?

– Мне удалось ее уговорить, – улыбнулся Андрей Георгиевич.

– И что вы пообещали? Пропихнуть ее в ваш новый проект? Роль в сериале с вашим участием? Вы ведь звезда, поэтому можете диктовать продюсерам условия.

– Ну, не преувеличивайте. Это не так делается.

– Но ведь вы это можете?

– Допустим.

– Поэтому будьте осторожны. Вспомните Настю. Тогда ведь, насколько я понял, начиналось так же.

– Я своих ошибок не повторяю, – спокойно сказал Ромашов. – Василису Петровну я беру на себя. В суде она скажет то, что нам нужно.

– Тогда порядок, – кивнул Журавушкин. – Ну что, начнем?…

День первый

Первое судебное заседание по делу Раисы Раевич назначили на середину октября. Но осень наступила так внезапно, и так рьяно принялась отстаивать свои права, что столица словно бы погрузилась во мрак, и возникло ощущение самой настоящей зимы. Когда холода приходят неожиданно и не по сезону, это переносится гораздо хуже, даже чем лютые морозы согласно календарю.

Журавушкину удалось уговорить Рару, что-бы она подала ходатайство о рассмотрении ее дела судом присяжных.

– Давайте в обычном порядке, – запротестовала было она. – Это ведь все равно ничего не изменит.

– Среди присяжных заседателей наверняка будет много женщин, – терпеливо пояснил Журавушкин. – Мужчины, как правило, отлынивают, а вот дамы у нас активные. Поскольку наша ударная сила – Ромашов, нам нужно как можно больше женщин среди тех, кто выносит вердикт. Их симпатии будут на его стороне, следовательно, и на вашей.

– Вы так думаете? – усмехнулась Рара.

– Андрей Георгиевич намерен любыми способами вытащить вас из тюрьмы. Вы ему нужны.

– Делайте, как знаете, – сдалась она.

Так вышло, что как раз накануне судебного заседания праздновали восемнадцатилетие Даши. Планировались шашлыки, но погода так и не порадовала. Создавалось ощущение, что вот-вот выпадет снег, так было холодно на улице. Сад уже опустел, листва с деревьев вся почти облетела под порывами обжигающего северного ветра, клумбы садовник перекопал, и повсюду виднелись островки абсолютно голой земли, а остриженные под зиму кусты выглядели сиротливо. К обеду вообще заморосил дождь. Шашлыки пришлось отменить. Василиса Петровна сказала, что стейки изжарит и дома, на гриле. Стол накрыли в гостиной на первом этаже. Ромашов предложил зажечь камин. Все приняли это с радостью.

– Жуть, а не погода! – высказалась именинница, спустившись к накрытому столу последней и, видимо, рассчитывая произвести фурор.

На ней было длинное вечернее платье, сильно декольтированное, что плоскогрудой субтильной Даше совершенно не шло. Так же как и взрослая прическа вкупе с алой помадой и наклеенными ресницами. Даша явно хотела казаться старше, этакой фам-фаталь, но переборщила. Смотрелась она, как маленькая девочка, распотрошившая мамин гардероб: все вещи явно были не по размеру. И уж тем более, не по возрасту. Ромашов невольно улыбнулся, но с серьезным лицом подал Даше руку и свел ее со ступенек вниз, к ожидающим гостям.

– Прошу всех к столу, – торжественно сказал он и под руку с Дашей первым прошел в гостиную.

Гости потянулись следом. Журавушкин был с женой, Галина уже во второй раз воспользовалась гостеприимством хозяина дома. В прошлый свой визит она, поначалу робевшая, понемногу освоилась, и теперь вела себя вполне уверенно.

«Странная компания, – невольно подумал Журавушкин. – Юная профурсетка, главный секс-символ отечественного мыла, обманутый муж, возможно, он же убийца другой юной искательницы приключений, и адвокат по уголовным делам с супругой».

– Наверное, по-настоящему Дарья отметит свой праздник в ночном клубе, с друзьями, – предположил он, отодвигая жене стул.

– Я уже взрослая! – вскинулась Даша. – Да, мы поедем в закрытый элитный клуб с Андреем Георгиевичем, но никаких своих друзей я туда приглашать не собираюсь!

– Даша хотела сказать, что все ее друзья остались на родине, – тут же сгладил ситуацию Ромашов. – В Москву им приехать не по карману, да и время сейчас такое: работа, учеба.

– Андрей, открой шампанское! – приказным тоном сказала Даша, подбирая юбки и садясь на стул. – Ба, где ты?

– Иду, иду! – из холла откликнулась Василиса Петровна.

Она торжественно внесла в гостиную судок со студнем.

– Фи? Это зачем? – сморщила носик Даша. – Холодца я и дома наелась до отвала!

– Андрей Георгиевич любит мой студень, – возразила ей бабушка. – Да и гости у нас избалованные. Чего они не видали в этих своих ресторанах? А вот студня моего нигде не отведают, кроме как здесь. Я и аджику к нему сама приготовила. Положить вам, Галина? – та с улыбкой кивнула.

– Дашенька, не спеши жить, – с улыбкой сказал Ромашов, открывая шампанское. – Ты все успеешь, тебе еще только восемнадцать. Господи, где мои восемнадцать? – с притворным ужасом сказал он.

– Вы и сейчас замечательно выглядите! – тут же польстила ему Галина. – Не жалейте об этом! Красивый мужчина, как хороший коньяк: чем выдержанней, тем лучше.

«Где она это вычитала? – с неприязнью подумал Журавушкин. И невольно заревновал: – Мне она этого никогда не говорит!»

В этот момент раздался хлопок, Даша притворно завизжала и зажала уши.

– Андрей! Ты мне платье испортишь! – капризно сказала она.