зеркал. Они со звоном упали и привлекли внимание монстра. Он раздражённо глянул на ближайшее и тут же затряс башкой, когда оно укололо его отражённым солнечным светом, льющимся из окна.

«Эмпатия» ощутила смесь из недовольства колосса, его страха и ярости. О-о-о! Кажется, есть идея!

— Я кое-чего придумал! Друзья-товарищи, бейте его по задним лапам. Там когти меньше. Нужно пустить монстру кровь, чтобы вы получили за него опыт! Только опасайтесь хвоста! И бейте по очереди. Один с левой стороны, а второй через несколько секунд с правой! — прокричал я, заметив краем глаза перепуганные, но любопытные рожи, заглядывающие в окна. — Жанка, давай ты первая!

Девчонка создала комочек огня и швырнула его в то место, где из лапы чудовища росли когти. В этой точке серела тонкая полоска грубой морщинистой кожи. И именно она приняла на себя огонёк Жанки. Монстр тут же рефлекторно дёрнул ногой, хотя на его коже остался лишь небольшой ожог. Правда, он настолько разозлил монстр, что тот попытался приголубить девчонку хвостом. Благо та вовремя скрылась за колонной.

Я же стал орать и храбро размахивать булавой перед чудовищной мордой, покрытой людской кровью:

— Давай, сука! Ты хочешь меня накуканить⁈ Я сам тебя накуканю!

Монстр заурчал и метнул ко мне свою пасть. И его слюнявые зубы громко щёлкнули там, где мгновение назад находилась моя дурная голова. Я буквально в последний момент сумел скакануть в сторону, жарко поблагодарив способность «ловкий малый».

Однако чудовище на этом не успокоилось. Оно принялось гоняться за мной. А люди стали бить монстра по задним лапам. И тварину весьма разозлило поведение игроков. Глаза монстра заполыхали, как угли, а желание отомстить взлетело до небес. И в качестве жертвы чудовище выбрало именно меня, поскольку я был единственным, кто скакал в опасной близости от его пасти и лап.

Монстр принялся ещё энергичнее носиться за мной по центру зала, где пол был ещё целым. И от его тяжёлой поступи весело подпрыгивали обломки, валяющиеся тут и там.

А я с пеной у рта удирал от монстра, уже не делая попыток привлечь его внимание. Он и так был сосредоточен только на мне, пока все остальные люди прятались за колоннами.

Народ испуганно наблюдал за тварью, решившей во что бы то ни стало похрустеть моими костями. А я, млять, уставал всё больше. По лбу заструился пот, заныли мышцы, а выносливость помчалась к нулю.

— Костёр, что дальше⁈ — крикнул Андрюха, чуть не получив по голове куском штукатурки, отвалившимся от потолка.

— Сейчас… эта… тварь… устанет… — прохрипел я, чудом разминувшись с жёлтыми зубами монстра. — И тогда… вы… попытаетесь ослепить его с… помощь… медных зеркал. Отражайте ими… солнечные лучи.

— Костер, может тебе помочь? Давай я отвлеку монстра, — храбро предложил Петрович, покосившись на взволнованную Жанку.

— У тебя ловкости… не хватит, даже с учётом бонуса от… группы, — простонал я и резко пригнулся, пропустив над собой лапу чудовища. Поднятый ею порыв ветра чуть не сбил меня с ног. К счастью, я устоял и снова бросился прочь, хрипя от натуги. Огромная туша опять ринулась за мной, пока не выказывая признаков усталости. А меня уже шатало из стороны в сторону. В таком состоянии легко совершить ошибку — и очутиться в зубах чудовища.

Глава 15

Внезапно напомнил о себе Семён:

Вы довели себя до изнеможения. Проклятие «Вампиризм» и бонус «Душа вампира» повысились на 10 %.

Офигеть! Вот это поворот!

По моему исстрадавшемуся телу пробежала судорога. Она убрала ссадины и вернула мою выносливость на максимальное значение! Дыхание мигом выровнялось, а ноги заработали с прежней скоростью!

А вот бронированный чёрт начал уставать. Он распахнул пасть, высунул склизкий серый язык, а затем тяжело задышал и обессиленно лёг пузом на пол, раздавив несколько жалобно хрустнувших обломков.

В этот миг свою крысиную натуру проявил мажорик Олег. Он через окно запрыгнул в зал, подбежал к монстру и ударил саблей по его задней лапе, после чего опрометью помчался к стене и выскочил из храма.

— Вот ведь сука, — процедил я и громко добавил: — Пора!

— Давайте, мужики! — вторил моему крику ор Петровича, держащего медное зеркало.

Люди стали пускать солнечных зайчиков в глаза монстра. А тот принялся крутиться на одном месте, закрывая зенки толстыми веками.

«Эмпатия» чувствовала, как монстр всё больше наливается раздражением, страхом и яростью. Он даже перестал следить за мной, чем я и решил воспользоваться…

Сунул копьё в чудо-сумку, чтобы оно не мешалось, а затем разбежался, оттолкнулся ногой от каменной скамьи и прыгнул на бок чудовища. Мои пальцы ухватились за край костяной пластины, а разрывающиеся от напряжения мышцы рук позволили мне забраться на холку монстра.

Чудовище почувствовало неожиданного седока и начало пытаться скинуть меня. Оно завертелось и забрыкалось, будто взбесившейся бык на родео.

И монстр добился бы успеха, если бы не его спинные пластины. Они намертво защемили пальцы моей левой руки, благодаря чему я не свалился на пол. Правда, боль была одуряющей. Но я невероятным усилием воли отринул её, правой вытащил из сумки копьё и воткнул его в глаз чудовища. Буркало лопнуло и окатило меня мерзкой жижей, едва не попавшей в мой раззявленный рот. Я успел закрыть его, а вот уши уже не закроешь… По ним ударил громоподобный монстрячий вой, подобный слитному залпу сотен пушек. С потолка аж штукатурка посыпалась, а люди испуганно присели.

Однако я и вой пережил, после чего сумел воткнуть копье в другой глаз чудовища. И оно буквально сошло с ума. Трубно завыло и встало на дыбы, точно конь, из-за чего пластины на спине разошлись, отпустив мои многострадальные пальцы.

Я с диким воплем прокатился по спине монстра и упал между задними ногами. Сердце замерло в груди от страха. Сейчас чудовище наступит на меня, и вместо медали за храбрость я получу каменное надгробие.

Благо мне повезло…

Монстр ринулся прочь, круша всё на своём пути. Он ломал колонны, как спички, давил лапами скамьи и царапал когтями стены. А последние и так на ладан дышали, поэтому по ним поползли трещины, перекинувшиеся на потолок.

— Все вон! — заорал я и, прихрамывая, метнулся к окну, втянув голову в плечи.

Вокруг начали падать куски потолка, пол задрожал, как голый на морозе. А один осколок штукатурки оцарапал мою щеку. И если бы не «каменная кожа», то он бы распахал щеку до самых лицевых костей. А так я — лишь с окровавленной щекой перемахнул подоконник, выскочил наружу и рванул на площадь, где сгрудились люди, первыми