– Ни за что! – выдохнул Лисгард.

Гнев забурлил во мне с новой силой. Хотела ущипнуть белокожего, чтоб привести в чувства, но дерево дергается, приходится держаться обеими руками.

Я тряхнула головой, волосы разлетелись в стороны, мелкие ветки моментально зацепились за космы и больно потянули на себя. Пришлось рвануть ладонью вниз по всей гриве, рискуя свалиться в пасть к смаргам. Черешки с хрустом обломились, я процедила:

– Предложи что-нибудь получше, солнечный эльф.

Белокожий обхватил ствол обеими руками, и напоминает небольшого медведя, который размышляет на полпути – лезть дальше или нет. Он вывернул шею и посмотрел на меня обреченно.

– Вы предлагаете прыгнуть на Грандарон, – проговорил высокородный, не разжимая ладоней.

Внизу послышалось оживление, если такое слово можно применить к слякотным тварям. Противное чавканье усилилось – полчище смаргов растет с каждой секундой.

Из сероватой дымки внизу то и дело показываются блестящие бока, шипастые гребни и толстые пальцы. Иногда выглядывают тупоносые морды с маленькими черными глазками и огромными полураскрытыми ртами, из которых торчат многорядные клыки. От тумана тянет болотной тиной и зловонием мерзких пастей.

Держась за ствол, я перелезла на другую ветку, чтобы ясень сработал как катапульта. Затем прислонилась спиной и вцепилась пальцами в дерево.

– Это очередная святыня, на которую нельзя дышать? – поинтересовалась я.

Голос Лисгарда прозвучал почти загробно.

– Это живой древень, – проговорил он. – Они не любят, когда их беспокоят. Как только прикоснемся к стволу, он, скорее всего, замахнется веткой потолще и превратит нас в две очаровательные лепешки.

Я смерила взглядом ствол Грандарона – крона теряется где-то на самых верхних ярусах леса и закрывает ночное небо. Чтобы стукнуть нас в нескольких метрах над землей, древню придется постараться.

Глянув на белокожего, поняла, что он действительно не собирается прыгать и готов сражаться со смаргами до последней капли крови. Лицо восковое, в глазах синее пламя и безысходность.

– Слушай, – начала я ободряюще, – может, этот бешеный древень и калечит всех, но там есть шанс. Не прыгнем – ясень сломается и зеленобрюхие твари сожрут обоих. Заметил, какие у них зубы?

Белокожий с сомнением покосился вниз, я продолжила:

– А на тебя поглядывают чаще. Из нас двоих я бы тоже тебя первым съела – холеный, блестишь. Вдобавок большой, а значит, мяса много.

Лисгард пару секунд глядел вниз, затем подтянул колени к животу. Сапоги уперлись в ветку, он выпрямился, крепко держась за дергающийся ствол. Потом, последовав моему примеру, перелез на другую сторону ствола.

– Умеете вы убеждать, миледи Каонэль, – проговорил он угрюмо и занял ветку прямо над моей головой.

Бешеные вопли снизу достигли апогея. Из темноты внизу раздался победный вой и покатился волной по всему полчищу смаргов, уходя далеко в долину. Ясень так сильно отклонился назад, что мы с Лисгардом переглянулись.

Я прижалась к стволу, упираясь стопами в ветку, и прокричала:

– По моей команде!

Белокожий кивнул и вцепился в ствол за спиной.

Ясень достиг конечной точки наклона, на секунду замер, как натянутая тетива. С земли послышался очередной победный вой, дерево скрипнуло, и ствол резко понесся в другую сторону.

– Давай! – крикнула я во всю глотку.

Я с силой оттолкнулась от погибающего дерева, которое ценой жизни спасало нас от жуткой участи. В ушах засвистел ветер, поток воздуха мягко заструился по бокам, как шелк из паучьей нити.

На секунду время замедлилось, в теле возникла невероятная легкость. Ночное зрение уловило, как на земле в тумане расползлись склизкие туши смаргов. По лесу эхом прокатился разочарованный вздох, похожий на стон болота.

Резкий удар в лицо привел в себя, еле успела вцепиться в борозды, чтобы не отскочить обратно. Невесомость кончилась, меня потащило вниз по огромным трещинам в коре.

Мелкая труха и крупные куски древесины посыпались в глаза, пока судорожно пыталась затормозить падение. Наконец ободранные пальцы впились в надежные выступы, я уперлась ногами в борозды и повисла на стволе, как настоящая белка.

Чуть ниже послышался треск коры и сдержанная ругань. Осторожно выглянула из-под локтя – на стволе вполне профессионально застыл белокожий в нескольких метрах над землей, под ним разочарованно верещат полчища смаргов. Он вскинул голову и почти вслепую полез вверх, обламывая огромные куски иссохшей древесины.

Когда высокородный поравнялся со мной, то проговорил, выплевывая деревянную труху:

– И каков план дальше, миледи Всезнайка?

В воздухе раздалось глухое ворчание, я тревожно повертела головой. Только через несколько секунд поняла, что звук идет из глубины ствола.

Ворчание превратилось в недовольный рев, похожий на рокот перекатывающихся камней. Сверху послышался беспокойный шелест, посыпались крупные листья.

Я подняла голову и всмотрелась в высоту, где ствол теряется в густой кроне. Темная шапка Грандарона заходила ходуном, из самой гущи высунулась толстая ветка и поползла вниз.

Лисгард вцепился пальцами в толстый выступ с небольшим дуплом и простонал:

– Я говорил, нам конец!

Ворчащее дерево едва заметно шевельнулось. Ветка медленно приближалась, издалека напоминая гигантскую черную змею с сотнями маленьких змеек по бокам. Листья перестали сыпаться, густая шапка наклонилась и так же неспешно стала опускаться на деревянной шее. Мы неподвижно наблюдали, как изгибается ствол престарелого древня, толщиной, наверное, в десять обхватов.

Я подтянулась выше и перехватилась удобнее. В конечностях ритмично пульсирует, в корсет насыпалась труха и, кажется, какой-то жучок. Чувствую, как что-то щекотно перемещается прямо по ложбинке.

Затылок горит, я распласталась на стволе, как паук, цепляясь за древесные морщины. В носу защекотало от мощного терпкого запаха, обонянием увидела, как под толщей древесины кипит сокодвижение.

По тончайшим каналам влага с бешеной скоростью несется вверх, питая самые дальние веточки и листочки. От них к корням убегают потоки с драгоценной энергией света. Слышу, как пульсирует жизнь в Грандароне.

Я настолько заслушалась, что не заметила, как толстая ветка оказалась рядом. Деревянное щупальце несколько раз пролетело мимо и отклонилось в широком замахе.

В голове пронеслось – если оно сейчас грохнет веткой, не видать мне Забытой горы, Талисмана и ответов.

Слова вылетели изо рта быстрее, чем успела понять, что несу, голос показался чужим и непривычно жестким.

– Если ты, трухлявая колода, размажешь меня по стволу, – прогремела я, – клянусь всеми известными богами – сгниешь раньше, чем поднимется солнце!