сблизился с Анджелой Прейер и Юджином Палмером, на почве будущего поединка с троицей кровников.

Также, завязалось какое-то подобие дружбы с Робином Прудентом и Полом Андерсоном, благодаря совместной работе и ремонту маботов. Собственно, Робин и Пол сейчас стояли рядом, явившись поглазеть на будущую «тренировку боем» с Рупертом Огром.

— Я так и знал, — насмешливо сказал Робин. — По ночам наш Оллин перекидывается в волка.

— Такова сила крови Вульфов, — отозвался Пол, — и ты к чему это?

— А потом бегает по особнякам других родов и кусает там магов. Укушенный превращается в оборотня, который выглядит как обычный маг, но при этом испытывает нестерпимую жажду тренировок. Постепенно жажда становится все сильнее, он уже не может контролировать себя и превращается в фаната тренировок, не вылезающего из мабота.

Все это Робин рассказывал, постепенно понижая голос, словно в детской страшилке. Пол беззвучно хохотал, затем обратился к своей силе крови, меняя тело, превращаясь в карикатурного мохнатого оборотня на двух ногах и со здоровенными клыками. Даже сделал вид, что садится и воет на луну.

— Но не волнуйся, Гарольд, — хлопнул его по плечу Робин. — Говорят, Саннидейлы и не такое лечат! Будешь снова здоров, бросишь тренировки и учебу, и пойдешь по кабакам и борделям!

Сергей лишь усмехнулся, но ответил не сразу. Подколка была дружеской, с намеком на тот «трудовой запой», в который впал Сергей-Гарольд, раз, и с намеком на то, что он вытащил их тренироваться, вне обычного графика, это два.

— Приглашаешь? — спросил он.

— А чего бы и нет? — спросил в ответ Робин. — Соберемся да повеселимся.

— Старшие не поймут, — указал Пол, превращаясь обратно, в обычного человека.

Ну как обычного, с мышцами и кубиками пресса, без жира и прочих мешающих вещей. Сергей бы может и позавидовал, но его тело сейчас не уступало в данном вопросе. Побочное следствие «трудового запоя», как удалось выяснить ему и Нинон, неизвестный ранее эффект, так как еще никто не занимался разгоном нестабильных любимцев Матери-Магии до пятидесятикратного коэффициента. Нечто вроде обратной положительной связи, разгон помогал учиться и трудиться, и концентрация на учебе и труде вызывала воздействие энергий в теле, еще больше усиливающее эту самую концентрацию.

Так могло бы длиться до бесконечности или конца разгона, но к счастью, Нинон настояла на «выдерживании плато», призвала не спешить с дальнейшим разгоном и в какой-то момент Сергей «очнулся». Нинон заверяла его, что все было под контролем и случись чего, она бы уж вырвала его из «трудового запоя», долго просила прощения в разных позах. Побочное следствие — тело не просто пришло в оптимальную форму, оно стало крепче, мускулистее, выносливее — просто потому что иначе не удавалось удерживать концентрацию.

Так что в конечном итоге Сергей простил Нинон, но взял с нее клятву, что больше такого не повторится.

— Пф-ф-ф, старшие, — фыркнул Робин. — Мы же в Академии! Старший здесь Гамильтон, а он сказал, нечего мол, тут враждовать, надо дружить и учиться!

— Но рано или поздно Академия закончится, — вздохнул Пол. — Для нас скорее рано.

Посмотрел на Сергея, который уже говорил им, что собирается закончить всю программу за год, и еще раз вздохнул. Робин учился на четвертом курсе, Пол на пятом.

— Для нас всех скорее рано.

Робин лишь пожал плечами, так как спорили на эту тему они уже неоднократно. Прудент выражал очень распространенное среди студентов Священных Родов мнение, что надо веселиться здесь и сейчас, а враждовать можно будет и потом, после Академии. В общем, обычный студенческий подход, с поправкой на магию и знатность.

Амос чего-то там объяснял на этот счет, но Сергей и сам знал правду. Когда тебя с раннего детства зажимают, тренируют и твердят о величии и долге, то рано или поздно пружину срывает. Студенчество — момент, когда ты вырываешься из-под опеки и надзора взрослых и старших. Воспитание и понимание своего долга не позволяли студентам Священных Родов совсем уж удариться во все тяжкие (а кто ударялся, вылетал прочь), но в то же время, пьянки-гулянки, приёмы, беспорядочные половые связи и пропаганда радостей секса, легкие наркотики, забивание магического болта на учебу, все это присутствовало в полный рост.

— Необязательно же сжигать Холлоу? — спросил Робин в воздух. — Можно просто посидеть втроем, ну сестричек подтянуть, если в бордель не ходить. Никаких обязательств и клятв.

Кроме, собственно, самого факта общей попойки, которая, как известно, сближает, отметил мысленно Сергей. И сестрички, да, этакая игра с дальним прицелом. Прямо сейчас на магический брак никто из них не полезет, не станет забегать вперед Императора, но чего бы не попробовать зацепиться за место третьей жены Гарольда Чоппера?

С этим общественным давлением, начавшимся еще летом с попыток залезть ему в трусы, Сергей выработал простую концепцию — посылать далеко всех, кто нагло пытался пробиться ближе. Приятельские шапочные отношения и раскланивания — да, но ближе — ни-ни, только для избранных. Репутация затворника и ботаника (серия выходов в свет ничего особо не изменила, разве что слухи пресекла), вкупе с тем, что Сергей не ходил на лекции и не вращался в студенческой среде, помогли. Все поняли, что нечего пытаться давить и успокоились.

— Тогда вообще никуда ходить не надо, можно у меня собраться, — оживился Пол. — Сделаем вид, что дружили против Грейсонов, вообще никто и слова не скажет!

— Бери пример с Гарольда, вот он на старших не оглядывается!

— Так он сам — Глава Рода, кто ему что скажет?

Сергей лишь усмехнулся и переглянулся понимающе с Робином, затем добавил:

— Скажут, еще как скажут. Не по поводу вечеринки, конечно, но если потребуется, дядюшки и тетушки съедят мозг без всякой магии. У тебя вроде и все права есть, и титулы, а послать их прямо не получается, все же родственники. И непонятно, кем заменять, чтобы клан и род не развалились.

— Ну да, ну да, пожалуйся на тяжелую жизнь Главы-по-Праву, любимца Матери, — мрачно усмехнулся Пол.

Ценой убийства Гамильтона, весело подумал Сергей. Сообщить ему, так, поди убежит с визгом. Вот еще один момент, из-за чего Мать-Магия могла обратиться к обитателям других миров, продолжала течь в этом направлении мысль. Так как обитатели других миров не впитывали страх и пиетет перед Гамильтоном с молоком матери. Парри его боялся и почитал, да, но Парри сидел на заднем фоне и вылезал вперед редко, в основном при мыслях, связанных с его ненаглядной Изабеллой.

— А я вот пожалуюсь на то, что мы стоим тут и теряем попусту время, — добавил Робин Прудент.

Сергей лишь пожал плечами. Да, он договорился с Рупертом Огром на определенное время, но поди пойми этого полувеликана! Пробасил «Хырашо бриду», а на время мог и