Я посмотрела на Клыкова, стоящего рядом. Он тоже понимал, что отказаться мне не дадут. Да и мама же…

– Я поеду с тобой, – тихо ответил он на мой немой вопрос.

– Тогда мы едем в Май, – уверенно объявила я.

Решимость моя угасла весьма быстро. Едва я села в машину Лохматова (ехать с Хозяином я наотрез отказалась), то тут же стала мандражировать. Если бы не Лёня, который все время был рядом и держал меня за руку, я бы ни за что не пережила эту поездку. Но Антон выглядел очень… замученным, так что выбора у меня не было. Нужно увидеться с мамой и убедить ее в том, что она ни в чем не виновата, иначе и я нормально жить дальше не смогу.

Встряхнувшись, я решила думать о том, что я должна сказать маме. Что я вообще должна такого сделать, чтобы мама меня услышала? Не знаю. Я вообще, как оказалось, маму плохо знаю…

– Все хорошо? – Обеспокоенно спросил Клыков, поглаживая меня по руке.

Я только сейчас поняла, что тот тонкий жалостливый звук, появившийся в салоне машины, исходит от меня. Я, что, скулю? Ужас какой! Быстро взяла себя в руки и принялась рассматривать сугробы за окном.

КПП проехали как-то слишком быстро. И Май пересекли до санатория почти мгновенно. К маминому дому подходили молча и организованной группой.

– Я на улице подожду, – отозвался Хозяин.

Антон кивнул и вошел в дом. Мы с Леонидом поспешили следом. В доме нас встретила Вера. Встревоженная и такая же бледная, как Антон. Тут же находилась привлекательная девушка с ехидной улыбкой. Алла, кажется.

– Как она? – Антон посмотрела в сторону гостиной.

– Так же, – Вера разочарованно махнула рукой. – Она никого из нас даже не слышит, сестра виновато посмотрела на меня. – Извини, что тебе приходится через это проходить.

– Ничего страшного, – именно ее слова дали мне какую-то уверенность в себе. Мое состояние важно для Веры точно так же, как и мамино. – Я с ней поговорю.

Сестра кивнула и отступила в сторону, пропустив Антона и меня в гостиную. Мама сидела в кресле, обняв колени и пустым взглядом смотрела куда-то в стену. Рядом суетился полупрозрачный домовой, который то поправлял сползший с ее плеч плед, то предлагал что-то из еды, стоящей на столе в метре от кресла.

– Марта, – позвал Антон. Мама никак не отреагировала, даже когда он подошел к ней и приобнял за плечи. – Как ты сегодня?

В ответ молчание. Черт, я начала узнавать в мамином поведении себя, тогда… после первого раза. Хорошо, что дед тогда в больнице был и не видел всего этого. А теперь я как будто в зеркало прошлого заглянула.

– Мам, – позвала.

Мама крупно вздрогнула. Антон тут же отпустил ее плечи и шагнул к стене, открывая ей обзор.

– Вероника? – Она хрипло выдохнула.

– Как ты? – Я не решилась близко подходить к ней, но мне и отсюда было видно, насколько мама истощена. И морально, и физически. Она сильно осунулась, а кругам под ее глазами позавидовали бы панды. Когда она последний раз ела?

– Я? – Удивилась она еще больше и оглядела комнату так, как будто впервые в жизни ее увидела. – Я… эмм…

Я все же шагнула к ней.

– Мам, поешь, пожалуйста, а потом мы с тобой поговорим, – решила я начать с главного, потому что у меня было ощущение, что мама не доживет до конца нашего разговора, настолько истощенной она выглядела.

– Я…, – она растерянно уставилась на заставленный едой стол.

Антон тут же сообразил подвинуть его к креслу. Из кухни вылетел встревоженный домовой, держащий кружку с отваром. Мама неуверенно взяла кружку и под моим пристальным взглядом отпила. Потом еще. Антон быстро подсуетился и протянул ей на блюде какой-то сырник. Она послушно взяла. Это радовало. Сейчас поест и придет в себя. В таком состоянии главное встряхнуться. Мне в этом помог звонок хирурга, который дедушку тогда успешно прооперировал…

Я не сразу заметила Веру, которая от входной двери наблюдала за мамой. Алла куда-то ушла. Леонид же не отрывал глаз от меня, хоть и не подходил ближе. Этой поддержки мне было достаточно, чтобы настроиться на тот разговор, который поможет маме жить дальше и не возвращаться больше к этой болезненной для всех теме. И мне, конечно, тоже.

Мама, кажется, даже не замечала то, что ест. Она то снова смотрела пустым взглядом в стену, то торопливо переводила его на меня, чтобы удостовериться, что я никуда не уйду. Я стояла, не шевелясь, чтобы не оттягивать на себя излишнее внимание. Лишь когда мама взяла за запястье Антона, который решил впихнуть в нее побольше еды, я позволила себе вдохнуть в грудь побольше воздуха.

– Антон, мы сами поговорим, – ее взгляд теперь был более осмысленным, но в нем появилась некая осоловелость. От еды, видимо.

Антон с сомнением посмотрел сначала на свою жену, потом на меня и, кивнув, вышел из дома, прихватив с собой и Веру, и Леонида. Я проводила их взглядом и рискнула подойти к маме. Она отвела свой взгляд, едва посмотрев на меня.

– Мам, так нельзя, – покачала я головой.

– Это я виновата…, – начала было она, но я резко прервала ее.

– Нет. В том, что случилось виноват только один человек, и это не ты. Но я точно знаю, что в такой моей жизни не виноват и Фимка. И Вера не виновата. И уж тем более Антон. А они сейчас страдают из-за того, что ты решила съесть себя за живо за то, о чем до недавнего времени даже не подозревала, – всплеснула я руками.

Кажется, мама совершенно не ожидала того, что я буду ее отчитывать. А я неожиданно поняла, что это есть единственная верная тактика. Жалость здесь совершенно не поможет, а вот здоровая злость и встряска ей точно не повредят.

– Но… я не думала…, – пролепетала она.

– О Фимке не думала? О Вере? Они вообще-то тоже твои дети! – Я сделала вид, что огорчена таким ее поведением. – Ты им нужна. Да что там дети, у тебя мужик скоро станет прозрачнее твоего домового. Ты давно на него внимание обращала? Когда он в последний раз ел? Когда спал? Он же за тебя так переживает.

Мама сделала большие глаза.

– Ох, – прижала она ладони к щекам, начиная понимать, что натворила. – Я…, – она еще более растерянно огляделась. – А где Ефим?

Ну, слава богу! Начала, наконец, понимать реальность.

– Ефим у дедушки, но очень хочет домой. А Вера ему не может объяснить, почему ему сюда нельзя, – на самом деле, я не знала, что там сказали брату, но маме это тоже не за чем было знать. – Мам, пора начинать жить настоящим. Прошлое…, оно уже было. И прошло! Я пытаюсь из этого всего выбраться, и тебе советую. В том кошмаре, что у нас был, жить невозможно. А вокруг нас те, кто в нас нуждается. Тем более Алиса говорила, что тебе там какую-то сложную девочку привезли…

– Ох, черт! – Мама попыталась встать, но у нее ничего не получилось, потому что я не дала. Ей нужно сначала собственное здоровье восстановить. Вера говорила, что раз в месяц она проходит реабилитацию.