– Если наш любезный хозяин не против, – наместница посмотрела на Атлопатека, как бы приглашая принять вызов. – Мы устроим в охотничьем лагере небольшую забаву. Бой на пять раундов с короткими клинками. Я выставлю на бой свою клонку, а сенатор против неё старшую Ферфакс. Ставлю на клонку двести тысяч.

– Принимаю, – кивнул Рехинальдер. – Двести тысяч на дочь судьи.

– Это можно организовать, – согласился правитель Кидронии. – Пока мои пловцы будут выманивать большого меченосца, мы понаблюдаем за боем. Я тоже ставлю на Тенну. Сто тысяч.

– Я повышаю, – приняла вызов Унно. – Триста. Вы, я так понимаю, не видели настоящих боевых клонов.

– Кстати о клонах, – сенатор вновь взглянул на полуденную Абеллару. – Говорят, что и на Кидронии появились проповедники культа Велудумана. Это правда, Джилин?

– Слухи, сенатор, только слухи. Мы искореняем вредные верования в зародыше.

– А почему вы считаете этот культ вредоносным? Я думаю, что религии клонов являются неизбежным побочным продуктом их воспитания. Мы ведь вкладываем в них понятия покорности и подчинения.

– Проповедники Велудумана называют нашу Империю «порождением тьмы», – вместо правителя ответила наместница. – У меня есть копии их священных текстов. Могу и вам прислать. Очень своеобразные писания. Я уже приказала демонтировать шесть сотен клонов на рудниках Нолы и тридцать среди обслуги, но скрытых приверженцев Велудумана у нас, по данным Службы, становится всё больше. Даже среди полукровок находят проповедников. Я уверена, что и на Кидронии эта мерзость тоже процветает. У вас под носом, Джили.

– Я усилю контроль, – пообещал Атлопатек.

– Да, адмирал, будьте добры, усильте. Эти подпольные культы всегда заканчиваются бунтами. Вспомните события на Тирронии. Сначала у клонов появился такой благостный мессия, сочинял молитвы, проповедовал смирение… Помните? А закончилось всё тем, что фабричные клоны вырезали всех рождённых в пяти поселениях.

– Самобытные религии клонов – интереснейшая тема для исследований, – заметил сенатор. – В Арпикранском Университете ею занимается доктор Панкет. Умнейший человек. Философ. Он насчитал, что за последние двести лет возникло одиннадцать таких религий. Три из них всё ещё исповедуют клоны современных серий.

– А вы уверены, что эти религии самобытные? – Подвижное лицо наместницы отразило крайнюю степень недоверия. – Аналитики Джи Тау докладывали мне, что культ Велудумана инспирировали Знающие. И я им верю. Это интриги пакостных пифийских сестричек. Они как могут и чем могут мстят Дому Ойзеле. Они знают, что смогут восстановить автономию своей священной Магонии только после падения нынешней династии.

– Первого Туре убила Знающая, – сказал Атлопатек.

– Нет-нет, – запротестовал сенатор. – Я был тогда помощником секретаря сенатской комиссии, расследовавшей убийство императора. У нас было несколько равноправных версий. По каждой работала отдельная следственная группа. Но Шелтон перевёл все стрелки на пифиек. Игги всегда имел на них зуб…

– Ещё бы, – ухмыльнулась Унно.

– Так вот, – продолжил Рехинальдер, – среди клонских религий есть, например, вера в Белую Богиню. Очень интересное суеверие. Белая Богиня призывает своих приверженцев черпать из жизни максимум наслаждений. Даже спать не рекомендуется. Сон в этой религии – пустая трата времени, данного богами живым существам для наслаждения. Среди моих наложниц-клонок была жрица Белой Богини. Она рассказывала мне, что её посвятили в жрицы ещё на стадии воспитания, когда учителя СКСИ-школы [40]открыли в ней необычные сексуальные таланты. Ей тогда было лет двенадцать. У неё тело было покрыто татуировками. С головы до пят, каждый квадратный сантиметр. Вся история богов была нарисована на её теле. Со всеми подробностями. И каждую миниатюру сопровождала цветная тайнопись. Татуировки ей наносили ритуально, в течение многих месяцев, представляете? После демонтажа этой клонки я сохранил её кожу в своей коллекции. Консервацию осуществили на Аурелии тамошние таксидермисты . Они сделали пластиковую копию тела жрицы и натянули на неё кожу. Стоит в моём кабинете, как живая. Уникальная роспись, тонкая графика, а линии очень уверенные, их накалывал величайший мастер тату. Университет мне за эту кожу предлагал полтора миллиона… Да. Так вот, эта жрица, скажу я вам, умела наслаждаться жизнью. Некоторым рождённым стоило бы у неё поучиться.

– Вы, сенатор, всегда были политическим клонофилом.

– Не отрицаю, Унно. Вы очень точно определили: «политическим». Именно так. В четыреста втором я голосовал за предоставление гражданства полукровкам и не стыжусь этого.

– Наверное, среди ваших наложниц в те времена были полукровки, умеющие наслаждаться жизнью.

– Источник вашей язвительности, лордесса, мне известен. Я помню, что ваш отец тогда голосовал против. И очень эмоционально выступил по мотивам голосования. Я бы сказал больше: второго такого эмоционального и сильного выступления по вопросам коррекции Генетических законов я не помню. А я уже в Сенате более полувека.

– А вы хотели, чтобы он голосовал за такую мерзость? Чтобы он спокойно наблюдал, как выскочка Теслен и хитрохвостые земные прогрессисты хоронят фундаментальные ценности Восстановления? Давать гражданство генетическим уродам? Ставить биороботов на один уровень с рождёнными? Вновь становиться на путь вырождения и гибели? Нет, сенатор, мой отец был человеком принципов. Мой отец, если вы помните, сенатор, был восемнадцатым наследственным герцогом Корвин-Клартом. Он был совестью имперской аристократии, арбитром чести в спорах высокородных. Ему было стыдно за современников… Ну а вы, конечно же, можете и не стыдиться.

– Зачем вы так, Лида? Я же не ставлю под сомнение ни родовитость, ни порядочность вашего покойного отца. Но я уверен, что иногда полезно идти на уступки новым веяниям. На маленькие уступки. Чтобы не допускать стихийных всплесков плебейской активности. Уступки умножают число союзников, расширяют базу политической поддержки. Это, лордесса, не я придумал. Это древнейшие аксиомы политики. И сейчас большинство граждан-полукровок на нашей стороне, а не в лагере императора. Моя политика принесла плоды.

– Сомневаюсь, сенатор, что большинство. Вы их, что, опрашивали, проводили референдумы?

– Не проводил, но знаю. Не сомневаюсь, что половина периферийной аристократии сейчас не с нами, а на стороне Ойзеле. Чему примером пресловутая Гвен Вей.

– Эти бароны Веи – марсианский клан контрабандистов и наркоторговцев, – поморщился Атлопатек. – Марсианская кровь всегда была порченой. Они на Марсе жили в перенаселённых куполах, болели, с ума сходили. А со времён Явиса и Асмира, когда гордым марсианским баронам прищемили хвосты и заставили породниться с беспородными армейскими выскочками, там вообще все выродились. Поэтому и на самом Марсе, и на Арпикране никогда не было порядка. Ни одно правительство не держится дольше трёх лет. А в Совете колонии они беспрерывно собачатся уже два столетия. Даже до рукоприкладства доходит. А всё потому, что такие вот Веи садились жрать синтетику за один стол с немытыми детьми техников.