Мартин Форд: Как появился ваш интерес к ИИ?

Рана эль Калиуби: Я родилась в Каире, большую часть детства провела в Кувейте. Рано начала экспериментировать с компьютерами. Папа приносил домой старые машины Atari и разбирал их со мной. Затем я получила степень бакалавра computer science в Американском университете в Каире. Меня заинтересовало влияние технологий на способы связи между людьми. Ведь сейчас большая часть общения происходит с помощью технологий.

Затем я получила стипендию для обучения на факультете computer science в Кембриджском университете, что было довольно необычно для молодой египтянки и мусульманки. Это было в 2000 г., когда никто даже не представлял, что может появиться такая штука, как смартфон, но тема взаимодействия человека с компьютером казалась мне актуальной.

В какой-то момент я поняла, что такая личная вещь, как ноутбук, с которым я ежедневно провожу много часов, знает, что я делаю и где нахожусь, но не замечает моего эмоционального состояния.

Он напоминал помощника в Microsoft Office. Забавный анимированный персонаж в форме скрепки появлялся в самый неподходящий момент и спрашивал: «Вам нужна какая-нибудь помощь?» Я поняла, что эмоциональный интеллект компьютера, оторванный от настроения пользователя, нуждается в изменениях.

Электронные сообщения, которые я писала родным после отъезда, не могли передать моих чувств – были полностью лишены богатства невербальных коммуникаций, которого мы не замечаем в процессе общения лицом к лицу.

М. Ф.: То есть искать технологию, позволяющую машине понимать человеческие эмоции, вас заставил личный опыт? Свою диссертацию вы посвятили именно этой теме?

Р. К.: Да. Меня удивляло, почему мы встраиваем в технологии обычный интеллект, игнорируя эмоциональный. Именно с этого вопроса началась моя работа над докторской диссертацией. Затем во время одного из выступлений в Кембридже, когда я рассказывала, что хотела бы научить компьютер обращать внимание на мимику человека, какой-то аспирант спросил: «Вы знаете, что люди с расстройствами аутистического спектра тоже с трудом понимают выражения лиц и невербальное поведение?» С этого началось мое тесное сотрудничество с Кембриджским центром исследования аутизма.

Я позаимствовала собранные ими данные и начала обучать созданные мной алгоритмы распознавать эмоции. Результаты были многообещающими. Кроме выражений радости и грусти я смогла рассмотреть и такие нюансы, как растерянность, интерес, беспокойство и скука.

Когда этот инструмент смог послужить учебным пособием для людей, страдающих аутизмом, я утвердилась в желании продолжить работу.

После защиты диссертации я встретилась с профессором MIT Розалинд Пикард, которая написала книгу Affective Computing («Аффективные вычисления»). Именно с ней мы позже создали компанию Affectiva. Уже в 1998 г. Розалинд утверждала, что технологии должны уметь распознавать человеческие эмоции и реагировать на них.

Тогда наша беседа завершилась приглашением присоединиться к ее лаборатории Media Lab. Это был проект Национального научного фонда, в рамках которого моя технология чтения эмоций с интегрированной камерой применялась для работы с детьми с расстройствами аутистического спектра.

М. Ф.: Вы говорите об «эмоциональном слуховом аппарате» для детей с аутизмом. Это уже продукт или все осталось на уровне концепции?

Р. К.: В 2006–2009 гг. мы сотрудничали со школой для особых детей в Провиденсе, штат Род-Айленд. Мы предлагали детям протестировать нашу технологию и совершенствовали ее в зависимости от отзывов. Наконец, дети научились устанавливать зрительный контакт, а не просто смотреть на лица собеседников.

Они надевали очки с прикрепленной камерой, которая сначала транслировала пол или потолок, потому что на лицо они старались не смотреть. Но постепенно мы смогли наладить обратную связь в режиме реального времени, помогающую установлению зрительного контакта. После этого мы начали объяснять детям, какие эмоции проявляют люди. Это была очень интересная работа.

Напомню, что Media Lab – это уникальный отдел MIT, имеющий настолько прочные связи с промышленностью, что около 80 % финансирования поступает к нему от компаний из списка Fortune Global 500. Два раза в год у нас проходит так называемая Неделя спонсоров, во время которой мы рассказываем о проделанной работе. Если не будет результатов, проект просто перестанут финансировать.

После демонстрации прототипа у компании PepsiCo возник вопрос, нельзя ли применять наши наработки для проверки эффективности рекламы. Procter & Gamble хотела с их помощью определить отношение потребителей к их продукции. Toyota задумалась о возможностях мониторинга состояния водителей. А Bank of America – об оптимизации банковской деятельности. Мы решили привлечь еще несколько научных сотрудников для развития идей, которые интересовали наших спонсоров. Вскоре стало понятно, что речь идет уже не об исследованиях, а о коммерческой возможности.

Отход от научной работы меня немного пугал. Было понятно, что в существующих условиях о масштабном применении наших прототипов речи не шло, но появилась возможность выводить продукты на рынок и применять новые способы общения.

М. Ф.: Похоже, компания Affectiva имеет высокую клиентоориентированность.

Р. К.: Вы абсолютно правы. Мы с Розалинд ощутили себя родоначальниками нового течения и идейными лидерами, ответственными за этическую составляющую того, что мы делаем.

М. Ф.: Над чем сейчас работает компания Affectiva и какие у вас планы на будущее?

Р. К.: Миссия компании заключается в гуманизации технологий. Ведь технологии постепенно проникают в каждый аспект жизни. Интерфейсы все больше способны к диалогу, а устройства делаются восприимчивыми и социальными. У людей возникают своеобразные отношения с автомобилями, телефонами и виртуальными помощниками, такими как Alexa от Amazon или Siri от Apple.

Создатели этих устройств в настоящее время сосредоточены на таком аспекте, как когнитивный интеллект, и забывают об интеллекте эмоциональном. Но ведь успех человека в профессиональной и личной жизни определяется не только уровнем его IQ. Он зависит от того, насколько человек понимает состояние окружающих, может адаптировать свое поведение и влиять на других.

Все эти вещи требуют развитого эмоционального интеллекта. Если технология взаимодействует с людьми на регулярной основе, помогает человеку лучше спать, питаться, больше заниматься спортом, продуктивнее работать или развивать социальные навыки, она должна учитывать его психическое состояние. Я уверена, что постепенно такие интерфейсы станут повсеместными.

М. Ф.: Я слышал, что вы разрабатываете способ мониторинга концентрации водителей на дороге?

Р. К.: Да, но проблема в том, что существует множество ситуаций, которые нужно предусмотреть. Мы стараемся выбирать те из них, которые упираются в этические вопросы, и, конечно, ориентируемся на востребованность своих предложений на рынке.