Я включил логику. Да, Юра был прав в своей идее: алюминий – самый распространенный на Земле металл. Очень много добывается меди. Но, кажется, все куда проще.

– Железо, – тихо ответил я, а потом повторил, уже громче: – Наш ответ: железо!

Шелдон выдержал театральную паузу. На арене воцарилась полная тишина. Было слышно, как хрустит костяшками Генка, как быстро дышит сидящая рядом Оля, как скрипят сжатые зубы Макса… Таня и Дима даже не смотрели на ведущего, опустив головы.

– К моему большому сожалению… – голос Шелдона дрогнул. – Капитан «Парагона» Матвей Колесников дал абсолютно… верный ответ! К сожалению, потому что на этом наш действительно великолепный и напряженный турнир заканчивается!

Рев трибун заглушил дальнейшую речь ведущего, а я в один момент оказался окружен со всех сторон ликующими однокурсниками.

Мы победили.

* * *

Что было потом, я запомнил плохо. Нет, я не напился, хотя повод был подходящий, а щедрое на угощения афтепати организаторов позволяло. Просто началась такая суматоха, что все слилось в череду смазанных образов. У нас брали интервью, с нами фотографировались, забрасывали вопросами, а так как я исполнял обязанности капитана, основная нагрузка легла на меня.

Глядя на насупившегося Генку, я с милой улыбкой отправлял всех к нему. И журналистов, и фанатов. Говорил, что он настоящий капитан, а я просто нажимал на кнопку. Это был его триумф по справедливости.

Пока капитан отдувался, я попробовал воспользоваться моментом и в очередной раз предложил Тане Есман вместе погулять. Но вместо согласия, на которое я надеялся, она отвела меня в сторонку, чтобы сказать, что… я хороший парень, и все у меня будет прекрасно, просто…

– Давай останемся друзьями. Прости.

Она отстранилась, мягко улыбнувшись, и вернулась к ребятам. Не могу сказать, что мое сердце было разбито, но что-то кольнуло. Будто на мгновение вернулся в прошлую жизнь, хотя… В той жизни такого разговора в принципе не могло бы быть – я даже не пытался кого-то куда-нибудь пригласить.

Не зная, куда деться, я неловко огляделся, и в этот момент кто-то сзади тронул меня за плечо. Подошедшая девушка оказалась симпатичной и знакомой. Где-то я ее видел. Точно! Это же Карина Мэй, популярный стример и влогер!

Жарко дыша мне в ухо, стараясь перекричать музыку и галдящий народ, она задала вопрос, и только обостренный слух позволил различить слова:

– Скажите, Матвей, вы спортсмен?

Карина, как обычно, вела прямую трансляцию и как могла старалась меня заинтересовать, чтобы продлить время эфира со мной. Из-за шума вокруг она стояла так, что я чувствовал касание ее грудей. Положив руку мне на плечо, она снимала все происходящее на контактную линзу, о чем свидетельствовали ее красные глаза. Когда подобные камеры вошли в обиход, произошло множество скандалов: в сеть вылились тонны компромата, личного интимного видео от первого лица, сливы переговоров. Производителей обязали отображать, что запись ведется. Ничего лучше, чем менять цвет глаз на красный во время записи, они не придумали.

– Это интересно вашим подписчикам, Карина?

– Нет, этот вопрос прежде всего волнует меня! Как в вас сочетается столь потрясающий интеллект и прекрасная фигура? Вы, наверное, все-таки спортсмен?

– Нет, и никогда им не был, – ответил я.

– Простите, но очень слабо верится, – покачала она головой. – Вы такой сильный, Матвей!

На глазах у тысяч своих зрителей звезда стримов погладила меня по плечу, и было в этом что-то интимное. Такое же, как ее таинственная улыбка… Язычок девушки скользнул по губам. Меня спасла Оля Воронцова, подхватив под другую руку и потянув в сторону.

– Простите, Карина, но он занят! – заявила Оля.

Такими короткими эпизодами и запомнился мне тот вечер. Мы шумели, праздновали, общались с другими командами, и чем дальше все заходило, тем отвязнее атмосфера царила вокруг.

Когда где-то за столиком «Крабов» завязалась драка, я понял, что мне пора. Тепло попрощавшись со всеми, я собрался домой, но за мной вдруг увязалась Оля. Легко поддавшись ее уговорам, я согласился посидеть с ней в кафе. Мы нашли такое неподалеку от арены. Народу внутри было полно, но мы туда и не стремились, заняв столик на веранде.

Пока несли заказ, мы обсуждали перипетии финала, посмеялись над выражением лица Юры при его последнем ответе, потравили услышанные байки про других финалистов.

– Какие планы на лето, Матвей? – спросила она, изящно отпив из чашки с капучино.

– Грызть гранит науки, Оль.

Мы еще пообщались, а потом ей кто-то позвонил, и она засобиралась.

– Тебя проводить? – предложил я.

– Не надо, Моть, – мягко отозвалась она, поднявшись. – За мной приехали. А чтобы ты не скучал…

Оля склонилась из-за моего плеча и чмокнула меня в щеку. Одновременно раздался щелк ее коммуникатора, запечатлевшего это неожиданное селфи.

– Не против, если я выложу? – улыбнулась она.

Получив мое ошеломленное согласие, она кивнула.

– Не понял… – донеслось из-за спины.

Оля быстро убрала руку с моего плеча. Обернувшись, я увидел высокого худощавого парня чуть постарше нас. Облегающая брендовая футболка с короткими рукавами демонстрировала серьезные мышцы, и я подумал, что мне нужно ходить в спортзал. Штаны были слегка приспущены, показывая, что их владелец – поклонник дорогого нижнего белья. Бронзовый загар, белозубая красивая улыбка, небрежная щетина и подсвеченные изнутри мочки ушей. Последнее показывало уровень. Имплант с личным ассистентом-подсказчиком доступен не каждому. За такие деньги можно не самую плохую квартиру купить, а тут не просто чип, а еще и в брильянтовой инкрустации…

«Герман Марусевич», – сообщил интерфейс. Двадцать три года. Я поднялся со стула, не желая вести беседу сидя. Да и позиция была невыгодная – подсознательно я ждал проблем. А может, и вполне осознанно, учитывая, что вид парня не предвещал ничего хорошего, а его отношение ко мне измерялось одним словом: презрение.

– Олёк, а с кем это ты? – подозрительно прищурившись, спросил Герман.

– Герман! – воскликнула Оля. – Я же сказала, что выхожу!

– Я тебя не дождался, решил зайти, поторопить, а тут вот оно как… Думал, ты с подругами… – Он окинул взглядом мою одежду и качнул головой. – Серьезно, что за чучело?

– Знакомься, это Матвей! – спохватилась Оля. – Мы вместе…

Я с готовностью протянул руку. Парень посмотрел на нее, как будто ему под нос сунули дохлую крысу, скривился и тут же перевел взгляд на девушку, продолжавшую говорить.

– Ты все неправильно понял, Герунь, – лопотала Оля. – Это Матвей, он из моей группы, мы вместе в «Брейншторм» играем…

Она говорила и говорила, и чем больше говорила, тем больше расплывался в улыбке Марусевич. Прорезавшиеся извиняющиеся нотки в ее голосе явно дали понять, что Герман