— Ещё раз назовешь его так — и я никогда не назову тебя по имени. Останешься рабом для меня навсегда, как и стараешься! Думаешь, ты один здесь такой угнетенный? Тебя одного тут только как вещь воспринимали? Только тебя сломали и душу наизнанку вывернули? А вот соли в рану, жидкой! Эта мразь душу из меня по каплям пил, а потом ребенка во мне убил, часть меня, а то, что осталось — само чуть не сдохло! И выжило, только в надежде, что не все такие мрази, что есть люди, у которых цель — не нажива и поиск совершенства, а реальная помощь тем, кому она нужна! Таким, как ты! И я! А по факту, эти "немрази" меня ему обратно продали!

Я и не заметила, как Сит, каким-то странным кульбитом ноги отодвинувший стул и перехвативший мои руки, уже стоял передо мной практически вплотную. Слишком много накопилось. Слишком мало ещё выплеснулось.

— И не смей тут строить из себя… постельного! Я знаю, что такое насилие! Я два года не могла не то, что на мужчин — на людей смотреть нормально, без желания под кроватью спрятаться. Так что прекрасно вижу — насколько ты сильный, поэтому не надо хоть передо мной жертву рисовать, никакой ты, в отжиг, не жертва, и спала я с тобой ни как с вещью, да и ты в утиле видел меня как хозяйку…

Всё. Дальше я говорить просто не смогла. Сит мягко перевел мои руки себе за спину, отпустил и тут же перехватил меня за талию, так резко прижав, что я даже отпрянуть не смогла. Его губы прикоснулись к моим, срывая несказанные слова в поцелуе. Мягкие, хоть и слегка сухие, они скользили по моим губам, словно перехватывая воздух, который я выдыхала.

Поцелуй не был агрессивным, жестким или властным, но он был… мужским. Солоновато-терпким, уверенным и обещавшим защиту.

— Если он всё-таки выжил, я убью его столько раз, сколько потребуется, но он больше никогда к тебе не прикоснётся, — прошептал Сит прямо мне в губы, не прерывая поцелуя. — И иначе, как "мразь" — не назову. Обещаю.

Ответом были лишь мои ласки. Я раскрылась навстречу своему мужчине, буквально дыша его дыханием и отдавая своё.

Это было действительно как слияние.

Наш ПЕРВЫЙ настоящий поцелуй.

Всё, что было между нами интимного до этого момента — было правильным.

Но не полным. Не завершенным.

Лёгкое покалывание, исходящее от брасфона, мелкой дрожью окутало тело, сливаясь с ответной дрожью Сита. В голове словно что-то мелодично динькнуло, а перед закрытыми глазами рассыпались мелкие голубые искры.

Тёмно-голубые, с лёгким оттенком синего.

Не знаю, что это было, но я всей сутью своей почувствовала — он мой.

Не как вещь. Не как раб. Не как вынужденный партнёр.

Как мужчина.

Я просто его почувствовала. Искры медленно гасли, словно впитываясь в мозг. Это было… охрененно.

— Если вы в Столице что-то подобное на людях отчебучите — нас всех на месте пристрелят. А если не на людях — просто по тихому прикопают, даже у стен есть уши. — С нескрываемой ноткой зависти, но абсолютно без удивления, пробурчал Кар.

Не могу сказать, что это отрезвило. Но я смогла оторваться от Сита, по крайней мере от его губ.

— Не переживайте, он та-ак умеет играть — отжиг за Соль выдаст, — я улыбнулась, вспомнив эпизод в пещере. — Нам во всём ещё разбираться и разбираться, но сейчас я всё-таки выпью, — я бросила взгляд на отставленный стакан, который Дик тут же мне подал. — Сейчас у нас эмоции зашкаливают. Ну, у меня — точно. А это не профессионально. Нужно успокоиться и составить общий план. Вы же с нами в Столицу?

— Если пообещаешь за мазер не хвататься, — хмыкнул Дик.

— И не устраивать прилюдных оргий, — не удержался от подколки Карей.

На что Сит только крепче прижал меня к себе.

*****

Спонтанное "совещание" мы решили отложить до утра, дав друг другу время усвоить информацию.

На мою попытку вернуть парочке деньги оба агента так фыркнули, что мне едва совестно не стало.

А Карей, проходя мимо Сита, ещё и шлёпнул его по… филейной части, гыгыкнув: "заработал!".

Выражение лица "работничка" стоило каждого ната!

Несмотря на насыщенность знакомства, заняло оно не так много времени. Разошлись мы ещё до ужина.

По дороге до нашей комнаты Сит старательно поддерживал меня за локоток. Выпила-то я пару глотков, но, учитывая волнения и отсутствие привычки пить, меня ощутимо пошатывало. Усадив в плетёное кресло, спустился за ужином, и даже накормил, несмотря на мои попытки просто заснуть.

Странно как-то. Непривычно. И всё — молча.

Аккуратно меня раздел, совсем, уложил в кровать и бережно укутал в одеяло.

Потом чмокнул куда-то в переносицу и… утопал на свою циновку.

"И что это было?" — успела подумать я, прежде чем офигевший мозг отключился.

.

*****

Сквозь сон я почувствовала лёгкое прикосновение к свисающей с кровати ладони. Практически невесомое, но зародившее волну жара, докатившуюся до горла.

Я, стараясь не дёрнуться, открыла глаза. Света фонаря с улицы было вполне достаточно, чтоб разглядеть колено преклонную фигуру у кровати. Сит держал руку над моей ладонью, едва касаясь её кончиками своих пальцев. Я легонько их сжала.

Сит поднял голову, но пальцы не отнял. Фонарь освещал его обнаженный торс сзади, я не видела четко его лицо, но буквально ощущала взгляд.

— Ты — его жена, — прошептал он. — Сегодня так много всего было, а я могу думать только о том, что ты — его жена.

— Почему? Ведь ничего не изменилось. По крайней мере — не сейчас. Да, я была глупой жертвой, но мне помогли это осознать. Я сбежала от него. И вернулась, желая продолжить начатое дело. Но ведь я сама — всё та же.

Я легонько потянула его к себе за пальцы, а потом отпустила, подвигаясь. На удивление, он покорно забрался на освобожденное для него место, но не лёг, а прямо поверх одеяла