Она воткнула иглу, и та пронзила край раны. Ей пришлось остановиться, так как в животе поднялась буря. Жак хотела бы закрыть глаза и некоторое время так посидеть… но это было невозможно.

«Сделай же это, наконец! Ты ненавидишь его всеми фибрами души, но представь сейчас, что перед тобой просто белая ткань…»

Наложив последний стежок и оборвав нитку, она отпрыгнула от кровати и чуть не сбила с ног Мортимера, молча стоявшего за ее спиной.

– Отличный шов, девочка! – похвалил он ее.

– У тебя есть что заштопать? – прорычала она. – Я буду рада помочь.

Мортимер рассмеялся и сел обратно за стол доедать свое блюдо и рассматривать пленницу.

Во время процедуры Дэймон не издал ни единого звука. Может, он морщился, но Жаклин не нашла в себе сил посмотреть ему в лицо.

– Утром перевяжешь ее снова, – сказала она, даже не проверив, собирается ли он подняться с кровати.

Но Дэймон остался лежать. Может быть, он вообще потерял сознание? Однако же дверь еще не была заперта. Жаклин заметила, что у двери на полу лежит груда постельного белья – похоже, первый помощник не шутил, что будет ночевать тут. Пока Дэймон лежит в кровати, а Мортимер сидит за столом, она могла бы попытаться снова выбежать на палубу и нырнуть в воду… но почему-то передумала. Слишком поздно. Теперь-то судно точно слишком далеко от Англии и нет надежды доплыть до берега.

Жаклин села напротив Мортимера, взяла с подноса второе блюдо и, не глядя на первого помощника, начала есть. Наверное, он будет охранять Дэймона, пока тот не оправится, хотя если бы капитан в самом деле был слаб, то выглядел бы соответственно.

И вдруг оказалось, что Дэймон стоит рядом с ней, протянув руку за третьей тарелкой. Он понес было ее к бюро, где Жаклин в прошлый раз приказала ему есть, но она неохотно процедила:

– Ладно, можешь есть тут – на другом конце стола. Не придется выворачивать шею, если ты будешь что-то говорить.

– Вот как? – удивился Дэймон и сел за стол. – Ты в самом деле собираешься?..

– Разве мы уже не разговаривали? – пожала она плечами.

– Мне помнится, ты всегда говорила мне только о том, какими способами твой отец будет меня казнить.

Дэймону, конечно, не следовало об этом упоминать, хотя он мог просто испытывать терпение Жак, так как в этот раз она не кричала на него с того самого момента, как он появился в каюте. Возможно, она слишком снисходительна к нему. Честно говоря, на его месте она бы тоже заподозрила неискренность.

Поэтому Жак злобно на него посмотрела и сказала:

– То было тогда.

– А что изменилось?

– Время, проведенное в путешествии, вот что!

– А, – улыбнулся Дэймон. – Ты беспокоишься о том, что тебе будет скучно?

– Просто это себе представила, – пробормотала Жак.

К этому моменту Мортимер покончил с ужином и встал из-за стола.

– Пожалуй, сегодня я буду спать в гамаке, – сказал он Дэймону.

– Но его некуда повесить. Если только на дверь, – ответил тот.

– И что тебя смущает? – спросил Мортимер. – Я могу держать ключ от нее у себя.

– Ты спишь как сурок, – усмехнулся Дэймон, – и ты тут нужен лишь для страховки.

– Вы пикируетесь, как две старые девы, – цыкнула на них Жаклин. – Уже прошли целые сутки с моей попытки побега, и я не настолько глупа, чтобы снова бросаться за борт.

– А почему мы должны тебе верить? – спросил Мортимер, расстилая перед дверью простыню.

– Какое мне дело, верите вы мне или нет? – язвительно возразила Жаклин.

– Хм… кто теперь пикируется? – заметил Дэймон.

Повисло молчание. Она уже пожалела, что пригласила Дэймона за стол, особенно потому, что теперь он мог не переставая сверлить ее взглядом, вне зависимости от того, смотрела она на него или нет. К тому же Жаклин устала. Кто бы мог подумать, что скука может быть такой изматывающей!

Еще было достаточно светло, и лампы пока не горели, да и зажгут ли их сегодня вообще – похоже, не только для нее этот день был утомительным. Покончив с едой, Жаклин встала, и тут Дэймон произнес:

– Наверное, после вчерашнего купания ты слегка просолилась. Я хотел раньше тебе предложить принять ванну, но что-то меня отвлекло. Как насчет того, чтобы искупаться, Жак?

Но прежде чем она успела что-то сказать, вмешался Мортимер:

– Черт побери, Дэймон, я уже лег! Давай оставим это до завтра.

Однако капитан не среагировал на его реплики и продолжил вопросительно смотреть на пленницу. Раньше Дэймон никогда не предлагал ей искупаться, это было что-то новенькое, и да, она бы все отдала за ванну, но только не сегодня вечером, когда эти двое находятся в каюте.

– Мне можно будет подержать ключ у себя, пока вы двое будете за дверью? – спросила Жаклин.

– Нет.

– Тогда нет.

– Вот умная девочка, – пробормотал Мортимер.

Жак проигнорировала его реплику и направилась к своей кушетке, бросив Дэймону:

– Я все еще тебя ненавижу. – Хотела бы она, чтобы это прозвучало достаточно убедительно!

Девушка взбила подушку и легла, свернувшись калачиком, лицом к перегородке. И тут Жак услышала тихий шепот Мортимера:

– Она думает, что ты в этом не уверен?

– Для сомнений всегда остается место.

– У тебя есть доказательство обратного – швы, – хмыкнул Мортимер.

– Но это замечательные швы, – засмеялся Дэймон.

– Я вас прекрасно слышу, идиоты! – прорычала Жаклин в темноту.

Жаклин проснулась от стука молотка и с негодующим рычанием вскочила с кушетки, но тут же изумленно уставилась на Дэймона, возившегося с дверью. Он ставит щеколду на дверь каюты? Изнутри?

– Ты всегда спишь так долго?

Дэймон с любопытством посмотрел на нее. Сегодня на нем была полурасстегнутая белая рубашка, на которой отсутствовали следы крови. Рубашка была заправлена в просторные яркие брюки, а они, в свою очередь, заправлены в длинные ботфорты. Его волосы были еще влажными. Или он купался в море, или на него просто вылили ведро морской воды, как это обычно делают моряки. Интересно, Дэймон опять переодевался снаружи? Ей стоит как-нибудь проснуться утром пораньше, чтобы это выяснить.

– Я еще живу по лондонскому времени, – сказала Жаклин, садясь на кушетке. – Балы, маскарады… И утром мне не надо идти на работу. И у меня нет камеристки, чтобы она будила меня пораньше.

– Поэтому сегодня это сделал я, – ухмыльнулся капитан.

– Ты разбудил, да, – хмыкнула она.

Он закончил прибивать щеколду, широко распахнул дверь и вернулся к бюро. Должно быть, это было сигналом для Жаки, который немедленно влетел в каюту и поставил на стол поднос с завтраком. Он так нервничал, что даже не поздоровался с Жаклин, и тут же выбежал из каюты. Девушка подошла к столу и села напротив Дэймона. На подносе была единственная тарелка с яичницей и ветчиной, а также чашка чая и корзиночка с кексами.