– Не больше локтя, – повторил Клаус, глядя на далекий вал белоснежной пены. – А сколько отсюда до пещеры?

Он повернулся и стал на глаз определять расстояние до убежища ночного монстра.

– Три раза по четвертной сети, – по-своему прикинул Рой. – Шагов сто пятьдесят наберется.

– А ночи здесь светлые?

– Ночи обыкновенные, но еще три дня будет полная луна – мы под нее мерку ловим. На лунный свет она хорошо идет.

– А чего такое мерка? – спросил Ригард.

– Черный налим. Но мы его не едим, на продажу больше… Ну, чего вы решили? А то мне пора возвращаться, сети выбирать.

– Давай возвращаться, – сказал Клаус, и Рой тотчас пошел прочь, ничуть не заботясь о том, чтобы гости не отстали.

– Ну и чего? – спросил Ригард, догоняя Клауса. – Что ты придумал?

– Сейчас обедать пойдем, – ответил ему Клаус, не торопясь посвящать приятеля в свой план.

– Пообедать – оно, конечно, хорошо… – Ригард огляделся, словно боясь, что его услышат. – Только бежать отсюда надо.

– С чего вдруг бежать? Ты посмотри, какое солнце в небе, как птички поют, вода шумит. Такое в городе не увидишь, а ты – бежать.

– Вот выскочит свинья и покажет тебе птичек да как водичка шумит!

Какое-то время они шли молча, перепрыгивая через ямки и валуны и стараясь не отстать от Роя.

– Слышь, Клаус? – позвал Ригард, когда они спускались в лес.

– Ну?

– Может, лучше все же сбежать, а?

– Нет, я придумал хороший план, который нам поможет победить свинью.

– Опять «умственно»? – грустно усмехнулся Ригард.

– Почти что так.

– Ну хорошо, добудем мы эти деньги. Так, может, потом прямо домой, в Денвер, а?

Клаус отрицательно покачал головой и молчал, пока Ригард не обратился к нему снова:

– Ну послушай, послушай… – Он воткнул в землю лопаты и поправил спадавший с плеча моток веревки. – Послушай, давай выполним работу и богатыми вернемся домой, про нас, поди, уже забыли.

– Как забыли, Ригард? – вскинулся Клаус. – Еще и недели не прошло!

– Но за нами нет никакой вины, мы же еще дети, так и матушка говорила – дите ты, Ригард, сущее дите…

– Послушай, дурак…

Клаус остановился и приблизил свое лицо к лицу Ригарда.

– Послушай, нас возьмут к палачу, и ты на дыбе сознаешься во всех преступлениях, что были содеяны в землях лорда за пять лет. Понимаешь?

– Да ну? – не поверил Ригард, и они продолжили спуск, пока не оказались в смешанному лесу, где было много птиц и на деревьях прыгали белки.

К возвращению охотников был приготовлен ранний обед – тушеный карп с картофелем. Видно было, что хозяйка старалась, она подала принесенную с огорода зелень, а также ветчину – блюдо, выставляемое здесь только по праздникам.

А еще традиционную пареную икру, вареного окуня и соленую поску.

Оказавшись за таким столом, Ригард вмиг забыл свои невеселые мысли и ел не останавливаясь, пока Клаус, под ласковым взглядом хозяйки, умеренно пробовал всего понемногу.

– Ешь больше, – сказала ему Гизелла и вздохнула.

– Вкусно, хозяйка, очень вкусно! – отозвался Ригард. В этот момент открылась дверь и появился никем не званный Гектор.

– Тебе чего? – удивилась Гизелла.

– Гость в дом – хозяйке радость, – сказал тот, криво усмехаясь и глядя на Клауса. Потом покосился на Гизеллу, та поспешно отвела глаза. – Зашел расспросить охотников, чего они высмотрели, чего удумали. Имею право – староста я.

– Имеешь право, – согласилась Гизелла. – Только напугал ты меня.

– Напугал?

Гектор взял стул и сел у стены.

– Может, и напугал. Только не всех ты пугаешься, хозяйка.

– В ночь пойдем на охоту, – сказал Клаус, освобождая Гизеллу от беседы с непрошеным гостем.

– Вот как? На вилы брать будете или яму копать?

– Ни то, ни другое. Умственно работать будем.

– Как-как?

– Умственно.

Клаус взял с блюда кусок поджаренной рыбы и стал есть, не обращая внимания на ошеломленное лицо Гектора.

– Ну ладно, завтра взгляну на ваш улов, а пока… – Гектор поднялся. – Ну-ка, хозяйка, выйдем.

– Зачем это? – удивилась Гизелла.

– А… за пикшу сторгуемся… Два мешка продашь?

– Куда тебе пикша, своей мало?

– Мало. Поросенка куплю, а кормить пока нечем.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась Гизелла и вышла в коридор вслед за навязчивым соседом.

Тот плотно притворил дверь и для верности придавил спиной.

– Что же ты делаешь, Гизелла? Староста для тебя не человек, а мальчишек заезжих привечаешь?

– Да как же я привечаю?

– Не знаю как, должно быть, очень интересно… Щеки-то до сих пор горят, стол ломится и скатерки новые.

– Салфетки, – поправила Гизелла.

– Салфетки, – согласился Гектор. – А мне говорила – старая баба, уже и думать о том забыла. Где правда, Гизелла? Где правда?!

Хозяйка не ответила. Наконец, пересилив волнение, сказала:

– Уходи, Гектор…

И тот ушел, тяжело вздыхая. Перечить ей он не мог.

На фоне отдаленного шума порогов раздавались редкие вскрики куликов, сновавших на закате по илистым откосам берега.

Клаус сидел на поваленном дереве и краем глаза следил за черным зевом пещеры. Хоть и не стемнело еще, но кто его знает? Словам Роя и Гектора у него веры не было. Клаус чувствовал их неприязнь и догадывался о ее причине, однако никакой вины за собой не чувствовал.

Под берегом ударила рыба, речные хищники разминались перед ночной охотой. Рядом пронеслась чайка и, пискнув, ринулась вниз – к реке. Клаус представил себе ее падение, и у него захватило дух.

Треща сучьями, поднялся со своей позиции Ригард и стал выбираться на тропу. Заметив его, Клаус вздохнул. Он еще и сам не знал, как все сложится, а Ригард мучил его пустыми расспросами, хотя ему и достался не самый трудный пост – сиди да смотри.

– Клаус!

– Ну?

– Мне кажется, веревка натянута слишком низко…

– Почему низко?

– Ну прикинь сам, если она с тебя ростом, то и колени там же, где у тебя.

– Не обязательно. Она свинья, а я человек.

– Она ведь на тебя карьером пойдет, правильно? Может перепрыгнуть и не споткнуться…