Но его коллега не стал выключать запись.

– Давай посмотрим на это с точки зрения логики…

– Минуточку, а это что такое? – спросил Кевин, выхватывая мышь у Брайанта.

Тот нахмурился. Он ничего не заметил.

– Смотри, – Доусон вернулся к тому моменту, который выбрал Брайант, и пустил запись с замедленной скоростью. – Видишь?

Его коллега покачал головой.

– Посмотри еще раз. За мгновение до того, как Мэри входит на парковку.

Брайант наклонился вперед и стал смотреть, впервые не обращая внимания на свидетельницу.

– Вспышка, – сказал он, наконец.

Доусон кивнул и перемотал запись.

– Фонарь? – предположил Брайант.

– Слишком быстро, – покачал головой Кевин. – Разве Хенрик не говорил что-то о том, что нападавший велел ему закрыть глаза? Может быть, это как-то связано?

– Понятия не имею, – ошеломленно произнес Брайант. Все это было очень интересно, но ни на йоту не могло помочь им в опознании преступника. – Нам нужен кадр, где его лучше всего видно, – добавил он. – Камера в конце улицы не зафиксировала его в нужный нам временной интервал, на автобусной остановке его тоже не оказалось… Что остается?

– Церковь, – ответил Доусон. – Скорее всего, он срезал путь по кладбищу.

С этим Брайант согласился. Не самый приятный путь в темноте, но привлекательный, если ты в бегах.

– А что расположено по другую сторону от церкви? – задал Брайант новый вопрос, понуждая своего коллегу к взаимодействию.

– Там дорожные камеры по обеим сторонам дороги, – возбужденно произнес тот.

Они перешли в другое меню и нашли место, которое их интересовало. Кевин ввел время, и они стали ждать.

Но как бы внимательно они ни смотрели на экран, на нем ничего не появилось.

– Попробуй другую, – предложил Брайант.

Доусон переключился на вторую камеру – и чуть не задохнулся. Вот он.

Они увидели мужчину, быстро идущего прямо на камеру, и стали наблюдать, как тот подходит все ближе.

Но его голова оставалась наклоненной вперед.

Нахмурившись, Доусон искоса посмотрел на экран.

– Он смотрит на свой телефон.

– И на фига? – не понял Брайант. – Он ведь только что избил человека чуть ли не до смерти!

– Думаю, что он не на покемонов охотится, – усмехнулся Кевин.

– Этот парень только что почти вышиб дух из человека, а буквально через две минуты после этого проверяет «Фейсбук»? – Брайант откинулся на спинку стула. – И какого черта…

Он замолчал, услышав звонок своего телефона. Номер звонившего был ему не знаком.

– Брайант, – проговорил сержант в трубку.

– Это Китс, – услышал он голос патологоанатома. – Поскольку ваш босс занята чем-то непонятным, я звоню вам. У меня здесь образовался труп, и его внешний вид мне совсем не нравится.

Пока автобус отъезжал, Стейси повесила сумку через плечо.

Ее уже охватывали сомнения, и девушка никак не могла решить, то ли прислушаться к ним, то ли отбросить их прочь. Она очень редко работала «в поле», и всегда – по прямому указанию своего босса или кого-нибудь повыше.

Теперь же Вуд чувствовала себя одновременно и правой, и виноватой. Виноватой потому, что никто не знал, где она находится или чем занимается, а правой потому, что действовала в соответствии со своей интуицией.

Никаких следов преступления не было и в помине – совершенно ясно, что Джастин Рейнольдс совершил самоубийство; но что-то в его письме не отпускало констебля. Вуд понимала, что, вполне вероятно, ищет приключений на свою голову. Она не знала, как бы поступила на ее месте Ким, и мучилась этой мыслью всю дорогу, пока ехала на автобусе.

«Разве не этому меня учили?» – спрашивала она себя, поворачивая на Астон-драйв.

Но лишь увидев небольшой, ухоженный сдвоенный дом, девушка задумалась о том, как все будет происходить в реальности.

За этой дверью находится семья в трауре. Мать, потерявшая сына, ушедшего от нее самым ужасным способом, который только можно себе представить. А что если в доме сейчас окажется толпа из членов семьи, доброжелателей и утешителей, каждый из которых пытается хоть на мгновение облегчить ее боль?

Подходя к дому, Стейси замедлила шаг. Перед ним стоял один небольшой «Ситроен». Было на улице и еще несколько машин, но все они стояли довольно далеко от этого дома.

«Чего конкретно ты хочешь добиться?» – с опаской спросила сама себя констебль. Ей нечего было предложить из того, что могло бы успокоить боль этой семьи. И тем не менее что-то влекло ее вперед.

В какой-то момент она спросила себя, была ли ее босс так же критична к себе, прежде чем поступить в соответствии со своей интуицией. Скорее всего, нет, решила Стейси.

Набравшись храбрости, она постучала в дверь, не обращая внимания на ту часть своего «я», которая надеялась, что на стук никто не ответит.

За стеклянной панелью входной двери почти мгновенно появилась тень.

Дверь открыла женщина, на вид за сороковник. Стройная фигура и совершенно белое лицо. В день смерти Джастина Вуд так и не познакомилась с его матерью – ее окружали парамедики и соседи с соболезнованиями. Сегодня эта женщина была одета в тренировочные штаны, в которые могли бы свободно поместиться две такие, как она. Девушке понадобилось какое-то время чтобы понять, что на хозяйке дома надеты вещи ее мертвого сына.

– Миссис Рейнольдс, я Стейси… то есть детектив-констебль Стейси Вуд. – Сотрудница полиции порылась в сумке, выронила на землю свой знак, нагнулась, подняла его и показала женщине, которая вопросительно смотрела на нее.

Затем миссис Рейнольдс улыбнулась, не взглянув на знак.

– Вы были здесь в тот день, когда… – Ее слова затихли.

– Да, была. Сожалею о вашей потере, – сказала Стейси, стараясь не думать о своей неловкости.

Она совершила ошибку. Ей не надо было приходить. Она не умеет это делать. Она – не тот человек, который способен опрашивать того, кто страдает. Скорее она тот человек, который напоит его чаем. Лучше б она забыла о своем любопытстве… Наверное, для нее это хороший урок, который показывает тонкую грань между простым любопытством и интуицией.

Но дело уже сделано. Она постучала в дверь. Помешала женщине в ее горе. А если она сейчас развернется и уйдет, то миссис Рейнольдс наверняка каким-то образом сообщит об этом в полицейский участок Хейлсовена.

– Я могу войти? – спросила Стейси.

Хозяйка сделала шаг в сторону, и девушка оказалась в узком холле.

Мать Джастина закрыла входную дверь, и Вуд прошла вслед за ней в гостиную.