— Подойди.

Приблизилась, застыла у края стола. Его напряженный взгляд заставлял меня нервничать. Понять, что у Ландара в голове, никогда не получалось.

— Почему ты сняла повязку?

Я покосилась на свою руку.

— Уже почти не болит.

— Ладонь распухшая, — резко сказал он, пристально глядя на меня. — Разве Ион разрешил тебе убрать бинт? Почему ты такая своевольная, Диана?

— Какой уродилась, — процедила я.

— Мне казалось, я сделал все, чтобы воспитать тебя правильно, — продолжил он. — Скажи, где я ошибся?

Я поморщилась.

— Правильно? Это подпрыгивать, когда ты подаешь команду? Думаю, я исправно выполняю это, Ландар.

Он приподнял бровь.

— Дерзишь?

Пожала плечами.

— Разве я могу, Ваша Светлость?

Он усмехнулся, качнул головой.

— Зачем ходила к дольмену?

— Я люблю это место. Там хорошо… думается.

— И о чем ты там думала?

— О жизни, — уклончиво ответила я. Разговаривать с ним не хотелось. — Мой князь, могу я уйти? — выдохнула, набравшись смелости. — У меня еще много дел.

— Каких же? — он снова злился, я видела это по прищуренным темным глазам, по сжатым губам.

Неопределенно мотнула головой.

— Не переживай, — вкрадчиво сказал он, притягивая меня к себе. — Я освобожу тебя на сегодня от всех дел. Все же от моего незапланированного приезда должна быть польза, правда?

— Как поживает Шейн? — я мотнула головой, не желая замечать его тяжелый взгляд.

— Тебя волнуют его дела?

Меня волнует все, что способно отвлечь твое внимание от… меня.

— Не поможет, Диана, — процедил он, догадавшись.

Поднялся одним движением и посадил меня на стол. Вклинился между моих ног. Я задохнулась, неосознанно положила ладони ему на грудь, пытаясь удержать это приближение.

— Смотри на меня, — прорычал он, разворачивая к себе. В руке отозвалось болью от его резкого движения, и я ахнула, хватая ртом воздух.

Ландар отстранился. Его глаза сейчас были совершенно темными, у век змеились вены. Как-то быстро я стала доводить его до состояния бешенства. Раньше на это требовалось больше времени. Князь положил ладонь на мой затылок, зарываясь пальцами в волосы. Уставился в глаза. Не знаю, что он пытался там увидеть. Я честно смотрела, надеясь, что мой взгляд достаточно правдив, какую бы правду Ландар ни желал там найти. Вторая ладонь легла на мои ягодицы, притягивая ближе к краю стола. К нему.

— Убогий свитер, — глухо сказал он. — Мне не нравится. Не надевай его больше. И к дольмену не ходи. Это мне тоже не нравится.

Я сжала зубы. Отлично.

— Я под домашним арестом? За что?

— Он прикасался к тебе? Помимо защиты? Прикасался?

Вопрос прозвучал так резко, что я вздрогнула.

— Нет.

— Диана… — Ландар погладил мне волосы. — Не вынуждай меня. Пожалуйста. Ты выиграла битву, малыш, но война тебе не по зубам. Поверь мне. — Притянул к себе, прикоснулся языком к мочке уха. — Я могу дать тебе так много. Или забрать все. Тебе решать, какой будет твоя жизнь. — Князь отстранился, провел пальцем по моей руке, прижал ладонь к губам. Коснулся языком, медленно лаская чувствительное местечко у запястья и не отводя глаз от моего лица. На его губах была улыбка, но она не отражалась в глазах. Взгляд оставался настороженным и колючим, он следил за мной, наблюдая за реакцией. И то, что князь видел, ему, похоже, не нравилось.

Его ладонь сжалась на моем затылке, притягивая еще ближе, но поцеловать Ландар не успел. Замер и вскинул голову.

— Пошел вон, — рявкнул он.

— Ого. Твою ж мать, — с чувством сказал Хаос.

Я мысленно застонала. Только его здесь не хватало! В компании безумцев я отдала бы ему почетное второе место после самого князя. Стихийник, изучающий древние ритуалы и обряды с применением человеческой крови и жертвоприношений. По крайней мере, я так думала, потому что никто не знал точно, чем занимается Хаос. Когда-то он был врачом, но эфир изменил этого человека. Или его изменило что-то другое, я не знаю. Если бы Хаос захотел, он получил бы не одну Нобелевскую премию по медицине, только страннику не нужны награды этого мира. У Хаоса было наплевательское отношение ко всем вокруг, он предпочитал проводить время в своей лаборатории, а не среди живых. Белые волосы и светлые, как вода, серо-зеленые глаза довершали картину его внешности для людей. Я же видела еще и крылья. Багрово-красные, рваные, с дырами и словно изгрызенными краями. Он никогда не скрывал от меня свою суть, хотя я знала наверняка, что может сделать это. Куда бы он ни шел, с его крыльев текла кровь, правда, невидимая для нормальных людей. Такой была душа Хаоса, и я действительно старалась не пересекаться с этим человеком. К счастью, он редко наведывался в Башню.

Ландар неохотно отстранился от меня, смерив Хаоса недовольным взглядом.

— Не знал, что ты решил навестить нас.

— Услышал, что у нас пополнение. — Хаос смотрел на меня, но что выражали бесцветные глаза — понять было невозможно. Возможно, презрение. — Решил заодно проветриться.

— И когда ты приехал?

Я осторожно сползла со стола, пользуясь тем, что Ландар отпустил меня и отошел.

— Ночью.

Князь смотрел холодно, а я напряглась. Что ему не понравилось? То, что Хаос прервал нас? Или то, что прибыл, не сообщив? Но Башня всегда открыта для всех странников, хоть и является официально собственностью Ландара.

— Пожалуй, пойду, — пробормотала я, бочком просачиваясь мимо мужчин. Те проводили меня взглядами.

И уже за дверью, облегченно выдохнув, я вспомнила еще кое-что. Хаос был отличным стрелком. Я бы даже сказала, он мог бы стать профессиональным снайпером. Или киллером. И отношение к жизни у него как раз… подходящее. Но… на кой черт ему убивать меня? Даже если предположить такую странную мысль?

Покачала головой, направляясь к конюшням. Если я буду безвылазно сидеть в Башне, я точно скоро стану параноиком.

На семнадцать Ландар подарил мне лошадь. Помню, я упрашивала его позволить мне кататься, он отвечал, что моя жизнь слишком ценна, чтобы разрешить свернуть шею. Тогда мне это казалось проявлением заботы.

Но я настаивала. Так у меня появилась еще одна метка, увеличивающая скорость моих реакций, а в конюшне — Полночь. Никогда не забуду, как увидела ее — черную, сияющую, гордую. Боги, я готова была броситься Ландару на шею, но сдержала себя. Лишь прижалась губами к его перстню, чувствуя обжигающий холод рубина. Ну а потом были долгие часы обучения, конюх, с которым я болтала, запах сена и ветер, целующий нас с лошадью при скачке.