— Утром вы готовила?

— Да, жарила яичницу.

— Окно открывали?

— Нет, — неуверенно ответила Бетти. — По крайней мере, я этого не помню. Но я была немного взволнована, витала в облаках, поэтому яйца пережарила и… Да, могла открыть.

— Что вас взволновало?

Боре показалось, что она бросила взгляд на него — короткий, но очень показательный. Бетти ждала его и из-за этого нервничала! Значит, он тоже ей не безразличен.

— Это личное, — сухо ответила Бетти, и Боря тут же внутренне сник.

Нет, он не пуп земли. Не из-за него волнуется Элизабет Олдридж, а из-за бывшего. А о том, что он объявился, девушка сказала Боре полчаса назад.

— Мы сняли отпечатки с поверхностей, прогоним их по базе. Если найдутся совпадения, сообщим вам. А теперь подпишите, — протянул полицейский ей планшет.

В Германии, как и в Эмиратах, протоколы велись не на бумаге. Хотя до России, возможно, тоже дошел прогресс, но Боря так давно уехал оттуда, что не имел понятия, как там и что.

***

Бетти прибиралась, а Борис следил за ней. Естественно, он помогал, хоть его и не просили: поднимал с пола вещи, передавал ей, но делал это автоматически, а все внимание уделял девушке. Какая она хорошенькая! И не только когда улыбается. Хмурая, сосредоточенная, немного сердитая, она не менее очаровательная. Потому что настоящая! На большеротой мордахе Бетти отражаются все эмоции, и это импонирует. К примеру, Фати сдерживала их, сохраняла лицо по многим причинам: желала быть всегда красивой, это раз, загадочной, два, и как можно дольше молодой, три — гримасы приводят к ранним морщинам.

У Бетти они уже имелись: бежали от уголков глаз и залегали между бровями, неглубокие, но заметные. На таком живом лице морщинки быстро появляются. И это прекрасно! Лица-маски Борису никогда не нравились, даже красивые. Сейчас он вспомнил, что заинтересовался Фати, когда она была не в лучшей форме: попала в аварию, и он остановился, чтобы помочь. Она была заплаканной и злой, макияж поплыл, волосы растрепались. Боре захотелось утереть ей лицо, пригладить локоны, обнять…

Фати же стыдилась себя и очень старалась больше Боре не показываться растрепой — она даже запомнила это русское слово. Но восточные женщины такие — они всегда при параде, даже если носят паранджу. Под ней — шикарная одежда, украшения, на лице макияж. А европейкам плевать на это, и Бетти в том числе. Ходит сейчас перед Борей в растянутой майке, штанах, с всклокоченными волнистыми волосами и запачканной щекой.

— Хватит на меня пялиться, — бросила она сердито, расставив на полке книги.

— У тебя вот тут грязно. — Он показал где.

Бетти вытерла щеку согнутой рукой и даже не взглянула на свое отражение. Прелесть, а не девушка! Непосредственная, как ребенок, но зрелая, умная, глубокая…

И Я ЕЕ ЛЮБЛЮ!

Этот внутренний вопль напугал Борю. Как можно признаваться себе в столь сильном чувстве, не зная того, к кому ты его испытываешь? По сути, он с Бетти всего два дня знаком, ладно, три, если учесть и этот. На осознание того, что Фати что-то значит для него, Борису потребовалось пару месяцев. И то он не вопил мысленно: «Я ее люблю!», а осторожно признавался себе в том, что эта женщина его сильно зацепила.

— Твоя сестра звонила, — сообщила Бетти, вооружившись тряпкой. Вещи были на своих местах, осталось только протереть поверхности. — Сказала, приедет завтра.

— Ты не против?

— Конечно, нет. Я очень рада тому, что внуки Либе стремятся со мной подружиться. Ведь именно этого хотел Клаус.

— А ты?

— И я, — улыбнулась она и снова утерла лицо рукой, хотя на нем уже не осталось грязи. — А как поживает твоя невеста?

— Кто? — переспросил Боря.

— Турецкая красавица по имени Фати.

— Откуда ты о ней знаешь?

— Даша рассказала, когда я гостила у вас. И показала. — Ох уж эти соцсети! — Девушка похожа на принцессу Жасмин из «Алладина». Тебе повезло.

— С Фати мы расстались, иначе я не приехал бы сюда.

— Что случилось?

«Я назвал ее твоим именем после секса, — мог бы сказать Боря. — Но как в этом признаться сейчас? Может быть… Когда-нибудь… Если у нас что-то получится!»

— Мы оба погрязли в работе и перестали находить время друг для друга, — решил отделаться банальным объяснением Борис. — Встречи стали формальными, мы отдалились…

— То есть никто никому не изменил?

— Нет. По крайней мере, я этого не делал. Уверен, и Фати тоже. А из-за чего расстались вы с английским снобом?

— Моя мама считает — из-за моей глупости и незрелости. А я просто не могла связать свою судьбу с тем, с кем мы на разных волнах. Не хочу подстраиваться. В малом — запросто. Сглаживать конфликты, настраивать на позитив это я могу. Мне нетрудно и даже приятно. Но если на кону глобальные вопросы, то я предпочту остаться одной, но при своем выборе, чем рядом с тем человеком, кто меня не просто не поддерживает, а ломает.

Бетти посмотрела в окно и удивленно воскликнула:

— Уже вечер!

— Да, время пролетело.

— А мы так и не ели.

В животе Бори заурчало, да так громко, что Бетти услышала.

— Мне стыдно! — воскликнула она. — Заморила гостя голодом.

— Ничего, это можно исправить.

— Давай закажем пиццу. Ты какую любишь?

— Пеперони.

— Я тоже. А пока ее доставляют, я помоюсь.

На том и порешили.

Когда был сделан заказ, Бетти отправилась в ванную, а Боря на диван. Он включил патефон, поставил пластинку Лидии Руслановой и, сам не понял, как задремал. У певицы пронзительный голос, под такой не особо поспишь, однако Боря умудрился. Спал минут пятнадцать, не больше, а когда пробудился, увидел лицо Бетти, милое, розовое, со спадающими на лоб влажными кудряшками, его так и хотелось расцеловать. Но Борис, конечно, сдержался.

— С легким паром, — сказал он Элизабет.

— Спасибо. Пицца и пиво ждут нас в кухне.

— Пиво?

— Да. Я не хочу киршвассер.

— Но у меня с собой водка, икра белуги, финики, лукум.

— Ты привез ГОСТИНЦЫ?

— Конечно. Поэтому и сказал, что все поправимо и мы можем перекусить тем, что у меня с собой. Но пицца тоже не помешает. Я ее обожаю.

— А пиво нет?

— Почему ты так решила?

— Ты сделал такое лицо. — Она скорчила брезгливую гримаску.

— Нет, я хорошо отношусь к пиву. Могу употребить бутылочку-другую. А вот ты у меня с этим напитком не ассоциируешься. Тебе больше подходит порто или виски с кубиками льда на дне.