– Ты хорошо играешь, Уилл Бартон?

Уилл искоса посмотрел на Ормана:

– Я всего лишь простой исполнитель, миледи.

Орман неодобрительно покачал головой:

– Народные песенки и сельские частушки – боюсь, вот его предел, миледи. Никаких изысканных произведений.

– Народные песенки? – спросила Эллис и ухмыльнулась. – Что ж, по крайней мере, это весело! Ну, жонглер, через час ты можешь посетить мои покои. Мне хочется развеяться от скуки по моему возлюбленному. – Она посмотрела на Ормана: – Полагаю, вы не против, Орман?

Тот пожал плечами:

– Нисколько, миледи. Можете пользоваться любыми моими удобствами.

Уилл едва не состроил неодобрительную гримасу. Значит, он теперь «удобство»? К счастью, Орман не заметил его раздражения. Внимание хозяина замка было сосредоточено исключительно на Элис, игравшей роль благородной дамы.

– Тогда, возможно, вы распорядитесь, чтобы с вашей кухни мне доставили какие-нибудь легкие закуски? Я так устала и проголодалась после поездки по вашей глуши! Вы можете познакомить меня со своим хозяйством завтра, а остаток этого дня я предпочту провести в отдыхе.

Орман поклонился:

– Как вам будет угодно, миледи.

Конечно, ничего другого ему не оставалось. Уилл снова ощутил на себе взгляд Элис.

– Но, прежде чем я удалюсь, мне нужно кое о чем поговорить с вами, Орман… – начала она многозначительно, и Орман уловил ее намек, небрежным жестом выпроваживая Уилла:

– Ладно, Бартон. Можешь идти. Продолжим нашу беседу позже.

Уилл низко поклонился.

– Леди Гвендолин, милорд, – произнес он, пятясь к двери, но они уже не обращали на него внимания, что было удобно.

Орман предложил Элис сесть в кресло.

– Не забудь, жонглер, – обернулась и властно сказала она, когда Уилл уже был в дверях, – через час в моих покоях. Если я еще не буду готова, подождешь. Но никуда не уходи.

Уилл снова поклонился:

– Слушаюсь, миледи.

Уже за дверями он услышал, как Элис, понизив голос, обращается к Орману:

– А теперь, Орман, вы должны рассказать мне, что произошло с вашим несчастным отцом. Я могу как-то помочь?

Прежде чем он услышал ответ, Ксандр захлопнул дверь.

* * *

Как и подобало даме ее положения, Элис путешествовала со свитой – камергер, две служанки и полдюжины ратников. Вооруженных людей разместили в общем зале для солдат, а Элис с остальными расположилась в покоях главной башни. Уилл прибыл туда в назначенное время после обеда, не зная, что ожидать и сколько человек из ее свиты знают об ее истинной личности. Камергер встретил его холодно и жестом предложил сесть.

– Леди Гвендолин просила вас подождать, – сказал он высокомерно, поглядев на футляр для инструмента в руках Уилла. – Принесли с собой лютню?

Уилл набрал было воздуха, чтобы пуститься в объяснения, но решил помолчать. Если все вокруг уверены, что он играет на лютне, то к чему их переубеждать? Камергер тут же потерял к нему всякий интерес и удалился во внутренние помещения, оставив его одного.

Элис заставила его прождать почти полчаса, пока туда-сюда сновали слуги и горничные. Уилл понимал, что такая задержка связана с ролью, которую она играет – лорды и леди редко снисходили до простых смертных и всегда заставляли их ждать. Но ему показалось, что она немного переигрывает. Наконец в прихожей вновь появился камергер, предложивший ему войти.

– Леди Гвендолин готова вас принять, – сказал он.

Уилл что-то пробормотал себе под нос. Наблюдатель с острым слухом расслышал бы «Давно пора, черт подери», но камергер не отличался хорошим слухом. Уилл проследовал за слугой в просторную гостиную. Элис стояла у окна, нацепив на себя маску безразличия, пока камергер не закрыл за собой тяжелую дверь. Потом ее губы расплылись в улыбке, она взяла его за руки и поцеловала в щеку.

– Уилл! Как здорово снова встретиться с тобой! – сказала она тихо, но с воодушевлением.

Уилл был не в силах сердиться на нее и охотно ответил рукопожатием:

– Я тоже рад тебя видеть. Но как ты вообще здесь оказалась?

На лице Элис отразилось удивление.

– Я твой связной. Разве Холт не сказал тебе?

Уилл в изумлении шагнул назад:

– Он сказал, что связным будет человек, которого я узнаю. Я не имел ни малейшего представления о том, что ты… – Он замолчал, не зная, как продолжить.

Элис добродушно рассмеялась своим настоящим смехом, а не высокомерным смехом леди Гвендолин.

– Разве ты не знал, что я посвящена в искусство плаща и кинжала? По крайней мере, мой кинжал ты видел. Ты действительно считал, что курьеры просто развозят послания по всему королевству?

Уилл улыбнулся в ответ:

– Ну… вообще-то, да. Но это первое мое задание такого рода.

Она отпустила его руки и приняла деловой вид:

– Мы теряем время. Объясню подробно позже. Для начала мы должны послушать твою игру.

Эти слова удивили его.

– Послушать мою игру?

Элис кивнула, указывая на футляр:

– На мандоле. Это же мандола, верно?

Уилл только кивнул, доставая инструмент. Он нисколько не удивился тому, что она верно назвала его. Но его беспокоило то, что камергер подошел ближе и следит за его действиями. Уилл подтянул струны и извлек аккорд.

– Просто играй. Петь не обязательно, – сказала Элис.

Нахмурившись, Уилл заиграл вступление к «Валлертонским горам». Камергер подошел еще ближе, склонив голову и прислушиваясь. Элис не сводила глаз со своего слуги. Прослушав тактов шестнадцать старой народной песни, он деловито кивнул, и Элис приказала Уиллу остановиться. Все еще не понимая, что происходит, он извлек несколько последних нот и вопросительно посмотрел на нее. Она указала на камергера:

– Передай мандолу Максу. Он будет играть, пока мы разговариваем.

Тут только до Уилла начало доходить. Он протянул мандолу мужчине, который взял ее и без всякой подстройки, которую обычно производят музыканты, играющие на чужих инструментах, тут же заиграл. Уилл услышал, что он безупречно подражает его собственному стилю и даже слегка задерживается на нотах в нижнем диапазоне и неуверенно исполняет арпеджио в верхней части грифа, то есть допускает те же ошибки, от которых Уилл так упорно пытался избавиться.

Элис подвела его ближе к окну, но не настолько близко, чтобы их можно было увидеть снаружи.

– Теперь мы можем поговорить. Если кто-то нас и подслушивает, то они услышат музыку и подумают, что жонглер развлекает капризную и избалованную Гвендолин.

– А кто, кстати, придумал эту самую леди Гвендолин? – спросил Уилл.