Она с уважением относилась к увлечениям Игоря атлетизмом и научной фантастикой, но содержание привозимых Гором и передаваемых Игорю видеокассет и романов ее абсолютно не интересовало. Она понимала, что порнографии и антисоветчины там нет (да и кто его знает, что в наше время таковым считается?), следовательно, ей ничего не грозит.

Но то, чего не замечала Тутси, хорошо понимал Гор. Вскоре Игорь получил, переписал и продемонстрировал в чайной «Гармонии» целую серию видеофильмов — «Рожденные неприкаянными», «Жажда убивать», «Смерть мальчишкам», «Рэмбо», «Я отомщу», «Вестсайдская история», «Наш клан сильнее» и т. д. Все это были фильмы о массовых драках, избиениях, о том, как подростковые банды терроризируют порядочных людей, о насилии — словом, после просмотра таких картин у всех чесались руки.

Гор был отличный психолог — он строго следил, чтобы не перегнуть, чтобы не поставлять дешевку, только действительно хорошо сделанные фильмы.

Луков гнул свое:

— Так это у них. У нас не в таких же масштабах! Режиссеры там — мастера, из любой мухи слона сделают.

Но через пару дней кто-то из ребят примчался возбужденный:

— Вы «Арлекино» смотрели? Классный фильм! Посмотришь, ей-богу, жалеешь, что автомата нет. Собственными руками бы всех этих подонков перестрелял!

Это было уже что-то новое. Американцы ладно, с ними все понятно, но наш собственный фильм!

Пошли посмотрели «Меня зовут Арлекино» и согласились. Действительно, с первых же кадров захотелось всех мерзавцев, негодяев, хулиганов — всех уничтожить. И тех, кто их бил, тоже. Все хороши. Только одни в автомобилях ездят, а другие в электричке. Финальные кадры, которые, по простодушному замыслу авторов, должны были вызвать сочувствие к главному герою и его девушке, а также глубокие размышления об истоках преступности, как результате социального неравенства, никого не убедили. Общее мнение выразил Игорь:

— Ну что? Она — шлюха. Кто ее там насилует? Тот самый, с кем она путалась. Только тогда — за красивую жизнь, а тут — бесплатно. И этого козла мне не жалко — он-то над всеми измывался, всех бил, теперь сам получил. И по заслугам.

Кроме ярости против этих малолетних подонков и желания их уничтожить, фильм «Меня зовут Арлекино» иных чувств ни у кого не вызвал.

Не последнюю роль в формировании «группы самозащиты» сыграл добытый Игорем американский фильм «Население — против преступников». По сравнению с другими то был необычный фильм, не художественный, а документально-публицистический. О борьбе с преступностью не полиции, частных сыщиков и детективных агентов, а так называемых законопослушных граждан. Атлетисты смотрели затаив дыхание. Сначала на экране развертывалась страшная картина массовой преступности в США, Англии, Франции, Италии… Беспомощность полиции, бессилие прокуроров, мягкотелость судов. Что же делать? Тогда граждане стали создавать свои организации; так, в США возникает Ассоциация добровольных борцов с преступниками — пять миллионов человек. А поскольку там пистолеты и винтовки продаются на каждом углу, то вооружены все до зубов. В Англии учреждается Общество оказания поддержки пострадавшим от ограбления, и каждому отделению этого общества, а их множество, приходится иметь дело в среднем с восемнадцатью ограблениями в неделю. В США существует организация «Ross comitatus». Ее члены посчитали (и вполне справедливо), что полиция плохо справляется со своими обязанностями, и взяли все на себя. У них оружия побольше, чем в армии иной страны. Учредили собственные суды. Сами судят преступников, без особых формальностей, и сами же их наказывают. В городе Балтиморе подобная же организация «Черный октябрь» тоже судит преступников (точнее, тех, кого она считает таковыми) и выносит только один приговор — смертная казнь. Сама же и приводит в исполнение. В Детройте еще одно общество: «Население — против преступников». Его члены разъезжают по городу и обо всем подозрительном тут же сообщают полиции (а подозрительным им кажется все). В Индианаполисе создали общество «Крестовый поход против преступности». Ну и так далее. И когда на экране после жутких кадров, иллюстрирующих злодеяния преступников и беспомощность полиции, возникают эпизоды успешной борьбы возмущенных граждан с теми же преступниками и ее праведный финал — валяющиеся в канавах, в лесу, на пустырях зарезанные, застреленные, задушенные (простите, казненные) правонарушители, у зрителей возникает чувство удовлетворения — справедливость восторжествовала!

Фильм был строго документален, без всяких эмоций, зато насыщен убедительными, зримыми кадрами. Его делали мастера высокого класса, и, конечно, трудно было Игорю и его друзьям разглядеть тенденциозность и ловкую подтасовку. Можно себе представить, какую реакцию подобные картины вызывали, например, в Соединенных Штатах, где каждый имел дома оружие и где еще не выветрились воспоминания о суде Линча. После сеанса законопослушные граждане наверняка хватались за пистолеты и мчались уничтожать преступников. А уж если случайно попадались не преступники… Что ж делать, лес рубят — щепки летят…

Как говорится, капля камень долбит. Если постоянно смотреть такие картины, читать в газетах о массовых подростковых побоищах в Казани и других городах, наблюдать на родном Арбате бессмысленное хулиганство арбатских, групповые драки между люберами и хипарями, смотреть по телевидению, как рэкетиры терроризируют кооператоров, если без конца все это видеть, слышать, об этом читать, то невольно рассудок начинает уступать место инстинктам.

Особенно всех возмутила история с кооперативным рестораном «Зайди-попробуй». Название это обернулось горькой иронией, когда группа рэкетиров зашла и успешно попробовала свести счеты со строптивым, видимо, кооперативом: ранили ножами несколько посетителей, разбросали бутылки с горючей смесью, перерезали телефонные провода, все разгромили и сожгли. Леонида Николаевича, сторонника крайних мер, это навело на мысль о том, что кулаками, даже очень крепкими, и приемами, даже очень хитрыми, с рэкетирами справиться нелегко.

— Необходимо оружие! — воинственно начал он. — Вон у американцев…

— Не шуми, — успокаивал его Луков. — Мы не в Америке, у нас на Рижском рынке можно все купить, кроме базуки и карманного миномета.

— Ну хорошо, — отступал Леонид Николаевич, — а ножи, дубинки, кастеты? За ними-то на рынок нечего ходить…

— Не знаю, — качал в сомнении головой Луков, — я все же больше на свои руки-ноги полагаюсь. Главное, надо действовать сообща и энергично. А то мы больше болтаем. Что должно останавливать преступника? Неотвратимость наказания! Не кастет и дубина, а неотвратимость наказания!

— Ну неотвратимостью-то по башке не стукнешь, — скептически заметил дядя Коля. — Дубиной все же верней.

На том спор и закончился.

Фильм о том, как «законопослушные граждане» цивилизованных стран колошматят действительных, а заодно и предполагаемых преступников, произвел большое впечатление и был, как уже говорилось, предпоследней каплей.

Но капнула и последняя.

Как-то, придя на занятия, Игорь был крайне удивлен, не застав Мишу Крючкина. Такого еще не бывало. Впрочем, удивлялись все.