Это была очень длинная речь для него, так что он выдохся и умолк.

— Вот-вот, — кивнул Чарим. — Так-то пришлось бы козу покупать… еще и не продадут по нынешним временам. А этак… себе мяса оставим сколько надо, по холоду долго не испортится. Остальное как положено…

— А воз?

— Бросим, что ж делать? А то порубим на дрова, всяко пригодятся.

— Не загадывай, может, еще так обойдемся, — вздохнул Вител, — но если прижмет, сделаем по-твоему. Ленни…

— Чего?

— Ты язык-то придержи. При таких, как этот… странник, лишнего болтать не надо, ясно? Кто ты, откуда, далеко ли собрался… Начнет расспрашивать, лучше помалкивай.

— А вы от него чего-то дурного ждете? — удивилась я.

— Ленни, мы, считай, всю жизнь в дороге, — ответил вместо него Чарим. — Привыкли на людей с опаской смотреть. Этот вот вроде бродяга безобидный, но что-то он на твоего жеребца часто поглядывает…

— Думаете, увести хочет? Я ж говорил, к нему чужой не подойдет. Вон Бурин позавчера его по ляжке хлопнул, так Красавчик ему чуть руку не откусил! А это он к вам уже попривык.

Я звала коня Красавчиком, потому как настоящее имя кто-нибудь мог и вспомнить. И подкрашивала его приметные пятна, когда никто не видел. Правда, краска быстро облезала, да и осталось ее всего ничего…

И хорошо, что Динк подрезал коню хвост, чтоб не мел по земле, небрежно так, клочьями, да и гриву укоротил, а то наморочилась бы я с нею. И так чуть гребень не сломала, тот самый, который Динк мне подарил. Самой-то мне теперь причесываться было легче легкого: пальцами кое-как волосы разобрала, в хвост увязала, чтобы в глаза не лезли, и ладно, а Серебряный вечно каких-то репьев нахватает!

В таком вот виде, не слишком тщательно вычищенный и вычесанный, в простой потертой сбруе, с заплатанным чепраком (тоже Динку спасибо, я и не подумала, что по седлу и уздечке тоже можно признать лошадь из княжеских конюшен!) Серебряный уже меньше походил на любимца князя Даккора. Но и то… породу не спрячешь, а норов тем более.

— Увести не увести… — протянул Чарим и принялся наматывать ус на палец. — Мутный он какой-то, странник этот. Сегодня, пожалуй, я сам посторожу.

— Мы посторожим, — кивнул Вител.

— Вы мне не доверяете, что ли? — обиделась я. — Я ни разу не заснул!

— Не в том дело, балда… Просто ты малец неопытный, повадок таких вот… странников не знаешь, а мало ли что?

— Тогда я с вами посижу, — тут же сказала я. — Я уже привык по ночам не спать! А вы как раз и расскажете, чем эти люди могут быть опасны, да?

— Да от тебя не отвяжешься, пристанешь ведь, как репей… — пробурчал Чарим и переглянулся с напарником. — Расскажем, ясное дело, потому как путь у нас впереди еще долгий, не угадаешь, с кем столкнешься.

— Знаете, — произнесла я, почесав в затылке, — я тут подумал… Да что вы смеетесь?! Умею я думать! Так вот, это самое… может, мне с вами дальше пойти, за перевал?

— Ты ж боялся.

— Мало ли чего я боялся… Там, вы говорите, всякое-разное водится, но вас оно до сих пор не съело, значит, не такое уж оно страшное, если все по правилам делать, да?

Вител молча кивнул, ухмыляясь в усы. Видимо, мои умопостроения его забавляли.

— А тут непонятно, что дальше делать, — завершила я мысль. — Что мне, обратно с перевала возвращаться, что ли? Ну, вернусь… А найду я Данвор, не найду, а если найду, разрешат ли мне там остаться… Может, того рыцаря давно в живых нет, а наследники о семействе Тор и слыхом не слыхивали и прогонят меня поганой метлой! И как быть? Денег, — тут я побренчала остатками медяков, — в обрез, а есть-то охота… и коня кормить опять же. Если только продать его, но кто купит? Это ж не рабочая лошадь, в телегу если и запряжешь, толку не выйдет…

— Ишь ты, как складно болтаешь, — сделал мне комплимент Чарим, посмеиваясь. — Чего еще скажешь?

— Да все уже, — пожала я плечами, — вот, с вами прошусь. Тут мне точно никак не устроиться, а за перевалом, может, на что и сгожусь!

— Думаешь, в чужом краю медом намазано? И такого нескладеху с распростертыми объятьями примут?

— Что-то меня и в родном краю не особенно привечают, так что невелика разница! А вдобавок еще и голод, если странник не соврал… Что ж мне, совсем пропадать? Или побираться идти? — Я перевела дыхание и попросила как могла более жалобно: — Возьмите меня с собой, может, я вам еще пригожусь!

— Уж не прогоним, — хмыкнул Вител, — думаешь, мы б тебя и без твоих речей отпустили неведомо куда, бестолочь этакую?

— А чего тогда слушали столько времени?! — возмутилась я.

— Больно складно говоришь, — ответил Чарим. — Вот, кстати, мог бы своими сказочками на хлеб зарабатывать…

— Это если б слушателям самим того хлеба хватало. А когда брюхо пустое… сказками сыт не будешь. Но на будущее учти, — вздохнул Вител, — за перевалом тоже любят послушать складные враки. Может, тем и перебьешься, а может, пристроим тебя к кому-нибудь в подмастерья.

— Или у себя оставим, — хохотнул Чарим. — Не знаю, правда, пойдем ли сюда на будущий год, похоже, проку от этого не будет… Ну так давно собирались разведать еще кое-какие пути-дороги, вот случай и подвернулся. Лишний человек всегда пригодится. Тем более ты, Ленни, похоже, удачливый.

— Это как?

— А так. До того как мы тебя подобрали, все наперекосяк шло. И торговли никакой, и погода дрянь, и вол захромал… А теперь гляди-ка! Оно, конечно, прибыли все равно не видать, но хоть с неба не льет, вол до сих пор не пал, готовишь зы съедобно, да и болтовней своей развлекаешь. От скуки, знаешь ли, волком взвыть можно. А уж если настроение поганое, погода такая же, а кругом одни и те же унылые рожи… — Он махнул рукой. — Так и тянет за топор схватиться!

— Это уж ты маху дал, с топором-то, — вздохнул Вител. — Но в главном прав: в дальней дороге с таким настроем — хуже не бывает.

— Угу, — вставил вдруг Бурин, — то уныло было, кругом серо и сыро, а тут будто кто-то костерок запалил. Сразу на сердце полегчало!

— Ну вы уж скажете, — пробормотала я, отводя глаза. — А я это… В одиночку совсем уж тоскливо. Страшно — это ладно, можно пережить, да и Се… Красавчик в обиду не даст, но все ж таки… А с вами и спокойно, и всяко веселее, чем одному!

— Да ты и впрямь повеселел, — сказал Чарим уже без улыбки. — Когда я тебя на постоялом дворе увидел, так удивился: не парнишка, а… слов-то не подберу! Что тощий да бледный, понятно, жил небогато, потом в такую передрягу угодил… Вот только еще какой-то… тусклый, что ли? Не просто тень человека, а уже и тень тени!

— Ишь, как заговорил, — уважительно произнес Мак. Они с Мароном обычно помалкивали, но слушали внимательно. — А и я заметил. Похоже, просто отъелся наш Ленни да выспался — прежде, должно быть, вполглаза дремал, каждого шороха пугался, а? Ну и повеселел, сказки рассказывает, и вон, даже волосы завились, как у девчонки!