Алена собрала в большой пакет недоеденные кусочки хлеба,огрызки огурцов и яблок, хвостики петрушки, пластиковые одноразовые тарелки истаканчики, прихватила бутылки и пошла искать подходящую яму, чтобы захоронитьтам остатки пиршества. Следом Инна волокла кипу газет, ранее служившихскатертью. Проще всего газеты, наверное, было сжечь, однако Леонид уже рьянотушил костер и никого к нему не подпускал.

Подходящая яма открылась метрах в двадцати от местапиршества. Она была почти до краев завалена осиновой листвой – вокруг почему-торосли исключительно осины.

– Очень странно, – пробормотала детективщица.

– Что именно? – с трудом фокусируя взгляд и не сразусправившись с непослушными словами, спросила подружка Инна.

– Да вот эти листья. Почему они все в яме? Почему их нет наземле?

Совершенно дурацкий вопрос. Алена задала его, если честно,лишь бы что-нибудь сказать. Отчего-то ей вдруг стало так страшно, так… жутко,словно из этой ямы вдруг подул на нее ледяной, губительный ветер, словно в нейпряталась вечная, беспросветная, леденящая душу ночь.

Вон там, под этими осиновыми листьями.

По-хорошему, надо было ни о чем не спрашивать, не задаватьсядурацкими вопросами, а просто сбросить в яму мусор и газеты – и уйтиподобру-поздорову, вернуться домой, сесть к компьютеру…

Нет же! Нет, она задумалась – и испортила себе жизнь. Даладно бы только себе, а еще скольким людям!..

Горе от ума – вот как это называется.

А ведь начиналось все просто сказочно!

– …Ну и кто, интересно, будет разжигать костер? –спросил Леонид.

Алена растерянно хлопнула глазами. Отчего-то она полагала,что это сугубо мужское дело, однако перед ней стоял мужчина, который был уверенв обратном.

А впрочем, тут же сказала она себе, должен же у человекабыть хоть один недостаток! Сорокалетний Леонид Тюленин – практическисовершенство! Профессор радиофизики, а заодно – непревзойденный знатокславянской мифологии и автор трех книжек на эту тему. Он весел, приветлив,хорош собой, пишет стихи и музыку, а также потрясающе играет на гитаре и поет:как песни собственного сочинения, так и популярные романсы, блатные итуристские. У него легкий и веселый характер, и, по мнению Алены, ее подругеИнне невероятно повезло с мужем. Строго говоря, по мнению Алены, точно так женевероятно повезло с женой и Леониду, потому что более умной женщины, чем Инна,наша писательница в жизни своей не встречала.

Инна – это компьютер в мягкой, пышненькой, пухленькой,чрезвычайно женственной оболочке, компьютер, окутанный духами и туманами, искладками шифона, и томными взорами, и волнующими смешками… Именно такой должнабыть женщина! Она должна тщательно скрывать свою истинную натуру, и Алена,которая необходимому притворству научилась только года два назад, послеизвестных событий своей жизни, а до этого была просто-таки патологическиискренней где надо и где не надо, от души любила свою подругу и считала еесущим совершенством. К тому же Инна работала адвокатом, обладала кучейзнакомств в юридических кругах, поэтому была незаменимым консультантом длянашей детективщицы. Может быть, и Леонид с Инной преследовали какие-то своиподспудные цели, поддерживая знакомство с писательницей Дмитриевой, а может, имбыло просто-напросто так же легко и весело с ней, как ей – с ними. Так илииначе, эта ненавязчивая дружба, вернее – приятельство длилось уже не первыйгод, и встречались приятели, к общему удовольствию, хоть редко, но метко:расползались после обильных застолий и долгих разговоров чуть живые отколичества выпитого и съеденного и охрипшие, наоравшиеся песен на ближайшиймесяц – это как минимум.

Поводом для очередной встречи стал день рождения Алены.Строго говоря, он мог бы кануть в Лету, ибо состоялся в сентябре, а ныне валилк закату октябрь. Но своевременно отпраздновать его не удалось по причинедописывания очередного детектива, потом все как-то было недосуг повидаться тоАлене, то Тюлениным (по принципу «Ванька дома – Маньки нет, Манька дома –Ваньки нет»), потом еще что-то мешало… Короче, собрались нынче,воспользовавшись одним из последних светлых, ясных, относительно теплых осеннихденечков. Погода имела определяющее значение, поскольку застолье было намеченопровести на природе.

С природой Инне и Леониду повезло: она у них была своя,карманная, можно сказать, ибо жили они через дорогу от знаменитого Щелковскогохутора, огромного лесопарка, где набегаться на лыжах зимой и находиться пешкомв любое другое время года можно было с не меньшим успехом, чем в настоящемлесу. Алена, едва придя к Тюлениным, быстренько отыскала в программе 09 телефондевятнадцатой квартиры в доме номер двадцать по улице Мануфактурной, выяснилафамилию жильцов (Виноградовы), сообщила все это Свете Львовой – и почувствоваласебя полностью свободной от всех обязательств. Теперь можно развлекаться отдуши!

Навьюченная едой и питьем компания прошла метров двести отдома Тюлениных, свернула с тропки – и немедленно очутилась в настоящей глуши,среди нескольких берез, множества осин и прочей поросли, идентифицироватькоторую было уже нелегко, ибо почти вся эта поросль стряхнула листву. Впрочем,листьев все-таки еще дрожало на ветках вполне достаточно, чтобы повосхищатьсяих бледной, зыбкой, увядающей красотой. Инна и Алена усиленно восторгались, аЛеонид, навьюченный огромным рюкзаком, в это время рыскал туда-сюда в поискахподходящей полянки.

Наконец полянка нашлась, да не простая, а снабженнаямаленьким деревянным столиком и лавками. Имелось даже кострище, а рядомвалялись словно нарочно приготовленные колышки для того, чтобы укрепить в нихшашлычные шампуры. Шампуров-то, кстати сказать, не было: Алена свои не привезла,уверенная, что они имеются у Тюлениных, а те отчего-то вытаращили глаза: какиеу нас шампуры? Откуда?! Пришлось брать с собой из дому ножи и теперьобстругивать веточки, причем для замены нужны были не какие попало ветки, ажелательно ивовые. Искали иву, нашли вербу, что, по сути, одно и то же.Впрочем, все это были приятные хлопоты, так же как и выяснение отношений сЛеонидом насчет того, кто будет разжигать костер.

Если честно, Алена только и мечтала, чтобы эта участь выпалаей. Она обожала разводить костры! Но не станешь же в присутствии мужчинызаявлять о некоторых своих неженских пристрастиях! Неловко. Еще обидится, чтоему не доверяют. Ну а коли он сам нравственно попятился, тут-то женщинабыстренько коня на скаку остановила!