комнатушку. Как холодно… Почему открыто окно?

Разве я не закрывала его перед сном?

Пернатый с шумом машет крыльями, парит надо мной, накрывая тенью и холодным ветром. Ощупывают меня глазками-бусикнами, словно примеряясь, куда бы клюнуть побольнее.

Отмахиваюсь от него руками, и птица громко гогочет в ответ, будто насмехаясь над моей бессмысленной попыткой защититься.

С каждым взмахом крыльев я мерзну все больше. Эта пытка длится бесконечность, но вдруг… Рядом со мной не возникает Эса. С ее появлением птица исчезает, растворяется в окне, и меня охватывает чувство облегчения.

Наконец-то я в безопасности!

— Э… Хозяйка, — говорит малышка. — Тут такое дело… Мы не одни.

Она указывает на фигуру, сидящую в изножье моей кровати. В темноте я не сразу различаю, кто это. Очертания кажутся мне смутно знакомыми, но этого быть не может…

Когда он наклоняется, и тусклый свет озаряет его лицо, я вскрикиваю и… просыпаюсь.

Не успеваю очухаться, вдохнуть в себя реальность, как чья-то тяжелая рука обхватывает мой рот. Зажимает готовый вырваться вопль. Взгляд выхватывает в тусклом свете ночника репродукцию пейзажа, висящего у меня на стене перед кроватью. Хвала богам, я дома!

Но кто сюда вломился?

И сколько их?

И что с Виолой?

Я мычу, извиваюсь, пока преступник что-то шипит мне на ухо. Улавливаю «успокойся», и принимаюсь изгибаться и мычать с еще большим усердием. Вырваться не получается, потому что руки и ноги меня обхватившие стальными тисками, слишком сильны. Невозможно ни пикнуть, ни размахнуться, ни выскользнуть.

Меня фиксируют, как на электрическом стуле.

Правда, в отличие от смертника на электрическом стуле, мне не причиняют вреда.

Не бьют током. Не убивают. Не душат.

Просто держат.

Зачем? Что надо мерзавцу?

Затихаю на несколько секунд, чтобы проверить свою догадку. Будто только и дожидаясь этой паузы, взломщик пыхтит мне на ухо тихо, но вполне отчетливо:

— Заканчивай глупить, Лена Сарт! Я пришел поговорить!

Я узнаю этот голос. Потому что слышала его интонации много-много раз. Выворачиваю шею так, что в тусклом свете ночника мне становится видно и лицо.

Лорд Натаниэль Ла Имри собственной персоной!

Когда лорд видит в моих глазах узнавание, он убирает руку от моего рта, и я вскрикиваю:

— Ты… Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

— Я пришел, чтобы поговорить.

— Что с Виолой?

— Крепко спит.

— Ты ее усыпил? Как ты посмел?! О чем ты думал?! Хватит меня… Отпусти! — мне удается выдернуть одну руку и я с возмущением отталкиваю от себя обнаглевшего лорда.

Вскакиваю с кровати, одетая лишь в байковую пижаму с голубыми слониками, и быстро шлепаю босиком по прохладному полу в другой конец своей комнаты. Всего два метра отделяют меня от Ла Имри, но хотя бы так.

Через несколько глубоких вдохов я овладеваю собой достаточно, чтобы разговаривать с… Негодяем? Глупцом? Хамом? Каждое слово кажется слишком мягким для наглеца, который вторгся в мою спальню посреди ночи без разрешения.

Ужасно хочется чем-то накрыться.

Мои дурацкие, голубые слоники не предназначены для мужских взглядов! Потихоньку отодвигаюсь в густую тень от шкафа, куда не добирается даже слабый свет ночника. И все же чувствую себя, как на рентгене — глаза мужчины будто прожигают меня насквозь.

— Как ты вошел?

— Приснился твоей Виоле. Она открыла мне дверь.

— Говори, что хотел, и уходи, — требую ледяным голосом, обхватив себя руками.

— Я бы хотел цветочный нектар, — заявляет Ла Имри, полулежа располагаясь в моей кровати. — Но можно просто чай.

— Могу предложить только холодной воды. Зато много. Целый таз. Чтобы ты остудил свои желания… Черт побери! Натаниэль! — суровый, отстраненный тон выдержать не получается. — Почему ты снова нарушаешь мои границы? Сначала влез в шкафчик. Теперь влезаешь без спроса в кровать! А дальше что? Почистишь зубы моей зубной щеткой? Будешь пить из моей чашки? Что тебе нужно? Зачем пришел посреди ночи?

— Вчера вечером полиция нашла труп Лидии, — отвечает он тихо.

Я плохо вижу его лицо, но отчетливо различаю голос. В нем слышится печаль.

— Кто такая Лидия? — возмущение мигом испаряется вместе с желанием спорить и что-то объяснять про свои попранные границы. Покрепче жмусь к стене, потому что коленки вдруг резко слабеют.

— Лидия — мой бывший информатор. Я собирался встретиться с ней на поезде. Она должна была передать мне список подкупленных Эль Граса чиновников, а я ей хотел отдать деньги. Чтобы она могла начать новую жизнь.

— Поэтому ты пришел ночью, — бормочу, — тайком. Чтобы предупредить меня без свидетелей!

Натаниэль кивает и опускает взгляд.

— Эль Граса раскусил Лидию, хотя она была умна, осторожна и я лично ставил ей ментальный щит. Ты должна уйти от него, Лена. Пока Эль Граса не узнал правду. Если ты лишишься работы и денег, тебе будет непросто, я понимаю. Поэтому… вот, держи, — лорд вытаскивает из кармана сверток в форме кирпичика и протягивает мне. — Это небольшая компенсация за твои волнения и неудобства. Сошлись на болезнь… Или на аллергию на офисную пыль… — Натаниэль продолжает меня уговаривать.

Его голос убаюкивает. Так и подмывает поддаться уговорам, взять деньги и поставить точку на рискованной затее.

В конце концов, я не шпионка и не святая.

Моей самой большой мечтой до встречи с Ла Имри было стать медсестрой.

Так что мне мешает ее осуществить?

Деньги так близко. И безопасность, и исполнение мечты тоже.

Стоит лишь протянуть руку…

Но что-то не дает мне это сделать.

Удерживает.

Чувствую, как все тело покрывается мурашками. И каждая мышца дрожит от напряжения, когда я мотаю головой:

— Если я уйду, все останется по-старому. Эль Граса продолжит истреблять фей. Эльфы продолжат богатеть, подавляя людей и орков.

Натаниэль не спорит. Понимает, что я права.

Но все так же продолжает тянуть мне деньги.

— Я приручила фею не случайно. И тебя тоже встретила не случайно, и Эль Граса. Мы ключевые фигуры… Мы соприкоснулись в одной точке для того, чтоб сдвинуть с мертвой точки сложившийся уклад. А это значит, я не должна уходить.

Ла Имри встает с кровати и медленно подходит ко мне, дрожащей, жалкой, вжимающейся в прохладную стенку за шкафом.

Всего четверть часа назад я мечтала, чтобы он убрался из моей комнаты, а сейчас радуюсь его приближению. Кажется, он нуждается в моих объятиях не меньше меня.

Когда его горячие руки снова обхватывают меня, я не сопротивляюсь. Подаюсь ему навстречу, утыкаюсь в грудь и шепчу:

— У меня нет цветочного нектара, но какой-нибудь чай на кухне наверняка найдется!

Глава 34. Мир с изнаночной стороны

Выпроводив эльфа из комнаты, наспех