Как perfecti у катаров и богомилов, манихейские «избранные» могли быть мужчинами или женщинами и всегда путешествовали парами адепт — ученик. Как и perfecti, «избранные» проходили через строгий процесс инициации, завершавшийся церемонией, сходной с consolamentum. После этой инициации они считались «исполненными Света» и с тех пор не должны были делать ничего, что могло бы загрязнить их внутренний свет тьмой земных вещей.[383]Для манихейского «избранного» это означало, что он не мог заниматься сельскохозяйственной работой и даже сделать такую простую вещь, как преломить хлеб. Он был обречен на жизнь нищего скитальца, владевшего лишь «пищей на день и одеждой на год» и полностью зависевшего от милосердия «слушателей», которые, присоединившись к манихейской церкви, брали на себя обязательство заботиться об «избранных».[384]Хотя perfecti у катаров и богомилов могли преломлять хлеб для себя, они тоже вели жизнь нищих странников и зависели от милосердия «верующих», которые равным образом имели обязанность заботиться о них. Даже Бернард Гамильтон, который не является сторонником «непрерывной традиции», был вынужден признать это: «Манихеи требовали от своих посвященных вести аскетический образ жизни. Их основания для этого были идентичны верованиям богомилов и проистекали от убеждения, что материальный мир является злом».[385]

Мани учил, что такие посланники, как Зороастр, Будда и Иисус — к чьей линии принадлежал и он сам, — были посланы на землю из сострадания к человечеству, чтобы развеять облака невежества и научить людей истине. Они должны были спасать Свет (т. е. наши «сияющие души») от тьмы и зла.[386]Эти темы тоже хорошо знакомы нам по дуализму катаров и богомилов.

Читатель помнит, что катары и богомилы, считая Иисуса духовной эманацией Бога Добра, не признавали, что он был когда — либо рожден во плоти, и, следовательно, приходили к выводу, что он был призраком, появившимся непосредственно из небесного царства. Такую же идею высказывал Мани, который за сот ни лет до этого учил, что Иисус не был рожден женщиной, но снизошел от Отца Света и спустился с небес в облике человека в возрасте около тридцати лет. Тело, в котором он появился, было иллюзией, и столь же иллюзорным было его распятие.[387]В одном манихейском тексте Иисус даже является своему ученику Иоанну, скорбящему о предполагаемой смерти своего наставника, и сообщает ему, что распятие было спектаклем, своеобразной фантасмагорией, разыгранной для того, чтобы произвести впечатление на публику.[388]

Несмотря на убежденность в том, что материальная жизнь является злом, катары, богомилы и манихеи выказывали огромное уважение к жизни и старались не причинять боли и страданий любым существам, будь то люди или животные.[389]Все они верили в реинкарнацию,[390]запрещали использование образов и отправляли богослужение лишь с помощью гимнов и молитв.[391]Мы знаем, что катары и богомилы с ужасом смотрели на Ветхий Завет и приравнивали Иегову к дьяволу. То же самое делали и манихеи,[392]поскольку сам Мани объявил:

«Князь Тьмы говорил с Моисеем, евреями и их жрецом. Так, христиане, евреи и язычники впадают в одно и то же заблуждение, когда они поклоняются этому богу. Он вводит их в искушение и сбивает с пути истинного, поскольку не является истинным богом».[393]

Связь катаров с I веком, нашей эры

До начала XX века ученым приходилось почти исключительно полагаться на работы гонителей манихейства в попытке воссоздать «утраченную» манихейскую религию, уничтоженную этими самыми гонителями. Но древние манихейские тексты, обнаруженные на Дальнем Востоке в 1920-х годах и в Египте в 1970-х годах, значительно расширили наши знания. Вследствие этого теперь принято считать, что христианский гностицизм, которому до этого отводилась сравнительно незначительная роль в интеллектуальных истоках манихейства, на самом деле мог быть главным определяющим влиянием, сформировавшим мировоззрение Мани. Г. Дж. У. Драйверз даже предполагает, что сам термин «христианский гностицизм» является неправильным:

«Обычно предполагалось, что элементы христианства в манихействе достигли самого Мани через фильтр гностицизма… Но предположение о том, что Мани опирался на всю христианскую традицию и литературу того времени, не ограничиваясь сочинениями гностиков, больше согласуется с исторической ситуацией и развитием событий в III веке н. э.».[394]

Иными словами, если манихейство в его нынешнем понимании обнаруживает мощное влияние гностического христианства, то это, по всей видимости, происходит потому, что христианство во времена Мани значительно, если не в подавляющей степени, было представлено гностическими течениями, — противоречивый вывод, который тем не менее находит поддержку со стороны многих современных ученых. В 1945 году большое собрание ранее неизвестных гностических текстов времен раннего христианства было обнаружено в Наг Хаммади в Верхнем Египте. После перевода и публикации этих текстов в 1977 году стало ясно, что связь христианства с гностицизмом восходит к самым истокам христианского культа в I веке н. э. Теперь считается общепризнанным, что «христианский гностицизм» не был каким-то эксцентричным течением внутри «основного тела» христианства. Напротив, он составлял его основу и, возможно, даже играл ведущую роль, как мы убедимся в следующей главе.

Потом что-то произошло. В начале IV века н. э. христианская церковь, получившая государственный статус, круто сменила направление своего развития. Вольнодумствующий, иногда анархический подход гностиков подвергся осуждению. Аллегорические интерпретации Священного Писания были оставлены в пользу буквалистских, и почти немедленно начались гонения на еретиков. Может ли быть правдой утверждение катаров, что именно в это время подлинная христианская церковь была вынуждена уйти в подполье, а ее место было узурпировано римской церковью? Может ли быть правдой, что подлинная церковь — гонимая, угнетаемая, поставленная вне закона — тем не менее каким-то образом смогла сохраниться начиная с IV века, а потом ее доктрины появились 600 лет спустя в учении богомилов?