Было известно, что до того, как стать добропорядочным бизнесменом, он был уволен из армии. И, несмотря на то что причина увольнения старательно замалчивалась, Сергею о ней было известно, поскольку в свое время он начинал службу вместе с Ливитским, оказавшись свидетелем разразившегося тогда скандала. Как обычно, никто ничего не доказал, но в части ходили упорные слухи, что молодой офицер с подельниками покалечил нескольких новобранцев, а одного и вовсе отправил на тот свет. Ему удалось выкрутиться только потому, что сам он ребят не бил, а лишь отдавал распоряжения воспитывать молодежь, что и позволило ему избежать наказания.

После несчастного случая, приковавшего Темку к постели на всю оставшуюся жизнь, Эстоков вынужден был пойти к своему бывшему сослуживцу и умолять принять его на работу. У него на руках было двое больных детей, которым требовалось дорогостоящее лечение, и о собственной гордости в тот момент он думал в последнюю очередь. Ане пришлось прекратить поиски работы, все ее время уходило на метания между двумя больницами, а потом беготню по городу в поисках необходимых детям лекарств. В последнее время Сергей жил только из чувства долга перед семьей, он быстро разобрался, что собой представляет клуб Ливитского, да это от него особо и не скрывали, прекрасно понимая, что он не рискнет уйти, лишившись работы и подписав приговор своим детям. И Эстоков терпел, терпел унижения от своего работодателя, стиснув зубы, занимался обеспечением безопасности заведения и людей, которых сам с большим удовольствием уничтожил бы, и каждый раз, идя домой, он заставлял себя не думать, что там его может встретить заплаканная жена и сообщить о том, что кто-то из детей умер.

И вот за одни сутки все изменилось. Это казалось чудом, и Сергей невольно пытался убедить себя в том, что... Впрочем, трудно спорить с фактами – его сын снова ходит и даже бегает, хотя врачи в один голос твердили, что он останется прикованным к постели на всю жизнь, и ни один шарлатан, зарабатывающий тем, что убеждает больных людей в том, что они здоровы, не смог бы такого сделать, хотя бы потому, что при подобных повреждениях убеждения просто не действуют. Когда сигналы мозга практически не проходят дальше шеи, абсолютно все равно, во что верит человек,– ходить он не будет. А значит, Снежана действительно может лечить наложением рук, как ни дико подобное звучит.

Эстоков осторожно, чтобы не разбудить, присел рядом со спящей дочерью на диван и вопросительно взглянул на жену, которая, закусив губу, осматривала девочку, пытаясь определить, что с ней. Аня покачала головой и потрясенно прошептала:

– Никаких внешних признаков болезни или последствий химиотерапии! Конечно, необходимо провести полное обследование, но и сейчас уже можно сказать, что Гале лучше.

– Это настоящее чудо.– Сергей не смог сдержать эмоций, от переполнявшей его радости он чувствовал себя пьяным.

– Медицина не верит в чудеса,– сквозь слезы улыбнулась Аня,– но ничем другим я объяснить произошедшее не могу. Остается надеяться, что здоровье наших детей не исчезнет так же неожиданно, как и появилось.

– Не исчезнет.

Эстоков вздрогнул, словно только что вспомнив, что кроме них в квартире есть еще кто-то, и удивленно-вопросительно воззрился на стоящую в проеме двери девочку, одну из близняшек, приехавших вместе со Снежаной. Мужчина их совершенно не различал и под угрозой смерти не смог бы ответить, с кем он в данный момент разговаривает. Аня повернулась к говорившей всем телом, явно едва сдерживаясь, чтобы не обрушить на ребенка кучу вопросов. Девочка засмущалась таким пристальным вниманием, но, упрямо наклонив голову, продолжила:

– Снеа хорошая целительница, болезнь больше не вернется. Ваши дети совсем здоровы, не нужно об этом беспокоиться.

– Как у нее это получается? – Анна не смогла сдержать своего любопытства.– Если бы только медицина смогла повторить подобное! Этот феномен нужно изучать!

Девочка вся сжалась, и Сергей с какой-то запредельной отчетливостью понял, что его жене не следовало этого говорить. Он решил как можно быстрее увести разговор от опасной темы и задумчиво спросил, надеясь, что этим отвлечет ребенка от так напугавших его слов Ани.

– А почему Снежана не занимается лечением? Она на этом заработала бы гораздо больше.

Малышка сжала кулачки и яростно выпалила, прожигая их возмущенным взглядом:

– Потому и не занимается, что не хочет, чтобы ее изучали! Я думала, вы хорошие, а вы!..– И бегом бросилась в комнату, где отдыхала Снежана.

А Эстоков почувствовал себя полным идиотом. Он, не понаслышке знающий о людской подлости, корысти и равнодушии, додумался предложить такое и действительно не оправдал ожиданий. Зачем он вообще заговорил об этом?

Как будто не знал такой простой истины. Если только будет научно подтверждено, что Снежана не очередной шарлатан, выманивающий деньги у доверчивых обывателей, а настоящий целитель, способный вытащить человека едва ли не с того света, в лучшем случае ее приспособят для обслуживания узкого круга избранных. А в худшем – обрекут на жизнь лабораторной крысы, над которой будут проводить бесконечные эксперименты, чтобы выяснить, как ей это удается, и приспособить для собственных нужд. Никто не станет пытаться помочь ей осчастливить человечество...

Сергей тихо выругался от раздражения на собственную глупость и тут же нахмурился, когда в голову ему пришла крайне неприятная мысль о том, что девушка скорее всего уже сталкивалась с попытками использовать ее в таких целях. И, если девочка расскажет ей о неосторожных словах его и его жены, реакции можно ожидать какой угодно, вплоть до исчезновения в неизвестном направлении. Только бы Снежана не наделала глупостей, не дав им ничего объяснить...

Звонок телефона неожиданно ворвался в тягостную тишину, воцарившуюся в комнате, заставив Эстокова вздрогнуть. Чертыхнувшись, Сергей поднял трубку и поморщился, услышав голос Ливитского. Его начальник требовал привезти своего нового гладиатора, поскольку сначала необходимо было оформить документы, а потом ей предстояли бои. Только этого не хватало! Эстоков заверил начальство, что постарается найти Снежану как можно быстрее, и положил трубку, раздумывая над одним немаловажным вопросом: а сможет ли девушка, после того как подняла на ноги двух безнадежных больных, сражаться на арене? Ведь он прекрасно видел, какой ценой ей давалось лечение, но не смог заставить себя предложить ей передохнуть как следует между сеансами – слишком боялся, что дочь не дождется исцеления. А теперь вполне могло оказаться, что спасительница его детей не переживет бой с очередным отморозком, не стоящим того, чтобы его просто упомянули в ее присутствии.

Снежана, расслабившись, сидела в пустой комнате и от нечего делать прислушивалась ко всему, что происходило в квартире. Сейчас ей было совершенно безразлично, что думают о ней хозяева. Пока они не предпринимали потенциально опасных для нее или девочек действий, эти люди могли хоть по потолку ходить – ее это абсолютно не касалось. Девушка услышала, как открылась дверь комнаты, и неохотно подняла глаза, уже предполагая, кого она увидит на пороге. Как и ожидалось, в комнату буквально ввалилась Нала. Бегом бросившись к жрице, девочка всем телом впечаталась в нее и замерла, судорожно всхлипывая.