Коля давал подробный отчет Всезнайгелю.

– …Вот и пришли к вам. Без карты-то пряничный домик не отыщешь… И чуть было не запалились на пороге, – закончил солдат долгий рассказ.

– Да, Николас… – мудрец сцепил пальцы. – Из-за вашей оплошности с оставленным без призора мешком я попал в особо щекотливое положение… Оцените сюжетец: ответственный за поимку беглянки прячет ее у себя дома. Вы пойдете со мной на казнь?

– А нельзя как-нибудь…

– Ладно-ладно, не трудитесь отвечать на риторические вопросы. Что-нибудь придумаем. Как вам маркиза? Роковая женщина, не так ли?

– Да уж, – парень густо покраснел. – Ведь она не замужем, правда?..

– Вот вам и любовь с первого взгляда, – усмехнулся чему-то своему Тилль, залезая в карман. – Нате, примите таблетку для снятия любовных чар.

Коля взял красную капсулку.

– Маркиза – моя давняя клиентка, – сказал Всезнайгель. – Но только между нами! И держите язык за зубами насчет принцессы. Запомните, вы ее вообще не знаете. Поняли?

– Угу. Что будем делать?

– Отдыхайте сегодня и завтра. А я еще поруковожу прочесыванием леса. Вечерком потолкуем.

Маркиза Знойненлибен добилась фантастических успехов: к полудню каждый горожанин знал, что Николас Могучий остановился у Тилля Всезнайгеля. О добытом птицеящере тоже растрезвонили.

Случилось так, что перед обедом Коля решил сходить на Зеленый базар, продать ценную кожу «птеродактиля». Не успел он отойти от двери, как его вежливо остановил чернявый мужчина с приторно-приятными манерами.

– Здравствуйте, господин Николас Могучий.

– И вам не болеть, господин…

– Клаус, меня зовут Клаус. Не стану ходить вокруг да около, я слуга графа Михаэля Шроттмахера.

Коля смутился:

– Извините, но я не знаю, кто это… Я тут недавно…

– Ничего-ничего, – мило улыбнулся герольд, представляя, как было бы уязвлено самолюбие Михаэля, если бы он услышал сие невежественное признание. – Граф Шроттмахер – королевский рыцарь, шестикратный победитель ежегодных турниров, трижды человек года, пятикратный обладатель красивейшей барышни королевства, маркизы Знойненлибен…

– Спасибо-спасибо, – перебил перечисление графских титулов и заслуг солдат. – Чем же я могу быть полезен вашему рыцарю?

– Сущий пустяк, – Клаус улыбнулся еще милее. – Граф хотел бы вызвать вас на показательный поединок.

– И что же мы станем показывать? – Коля поймал себя том, что перенял привычку Всезнайгеля каламбурить.

– Ха-ха, – рассмеялся слуга. – Герой с чувством юмора – это настоящая редкость в наше время всеобщей специализации, если вы понимаете, о чем я… А поединок обещает стать главным событием последних лет!

– Почему?

– Как же! Вы – восходящая звезда нашего королевства! – искренность восхищения, написанного на лице Клауса, не вызывала сомнений. – Великан, дракон, гномы, ящер… Посрамленный Патлатый опять же… И это только за первую неделю! Вас уже каждая стольноштадтская собака знает. Теперь о моем хозяине. Сами понимаете, если он шестикратный чемпион, значит, у него нет достойного противника. И тут появляетесь вы со своим красным штандартом и энергично пополняющимся послужным списком! Вместе вы встряхнете наше королевство! Исход боя не столь уж и важен, главное, доблесть, слава, деяние!

«Этому бы дядьке в политтехнологи», – подумал рядовой Лавочкин.

– Честно говоря, – осторожно начал он, – мне ваше предложение не очень нравится.

– То есть?! – Клаус впервые за вечер продемонстрировал неподдельную эмоцию – удивление.

– Слышал я про ваши поединки. Скачка на лошадях, тыканье на полном скаку копьем в соперника… Все это несколько вредно для здоровья, если не сказать – опасно.

– Что я слышу? Не верю, вы же не трус!

– До какой-то степени нет, – пожал плечами Коля. – Риск должен быть чем-то оправдан, согласны?

– Да.

– Посудите сами: я откажусь, и мне ничего не будет…

– Стойте-стойте, – поднял руку Клаус. – Тогда публика сочтет вас трусом!

– Ну и что? Я в герои не нанимался. И потом, насколько я знаю, рыцари все сплошь графы да маркизы. А я простой человек, и по всем статьям пролетаю мимо вашей системы турниров.

– О, реальное препятствие, – согласился герольд. – Но вполне преодолимое. Если мой хозяин пожелает, то король Генрих пожалует вам титул хоть завтра.

– Боюсь, вы меня не вполне расслышали, – вздохнул солдат. – Я не хочу. И ничего не теряю, отказываясь от боя с мужиком, который целую жизнь посвятил выбиванию из турнирной таблицы таких же атлетов, как и он.

– Значит, если все узнают, что вы бежите от встречи с графом Шроттмахером, ваше самолюбие никак не пострадает?

– Почти нет. А вот ваш хозяин будет в довольно странном положении: кинул перчатку простолюдину, а тот покрутил пальцем у виска и пошел очередных великанов-драконов мотыжить.

– Что ж, аргумент! – воскликнул Клаус. – Не могу не отметить ваш острый ум. Разрешите теперь откланяться. Надеюсь, наша встреча была не последней. До свидания.

– Всех вам благ, – ответил Лавочкин, провожая взглядом удаляющегося герольда.

А про себя сказал: «Вот это уже тревога, рядовой. Наверняка появятся ищущие славы громилы, которые не станут присылать секундантов, а сразу зашибут – без предупреждения…»

Коля нашел лавку скорняка, предложил свой товар. Хмурый мускулистый хозяин мигом расцвел, увидев серую кожу.

– М-м-м… Птицеящер! И молодой… Лет сто пятнадцать, – мастер ласково гладил кожу, как любимого котенка.

Он попробовал кожу на зуб, чем вызвал у солдата приступ тошноты.

Налюбовавшись, лавочник погрустнел:

– Я человек небогатый и могу купить от силы четверть того, что у вас есть, господин Николас…

– Вы меня знаете?

– А кто же еще будет сбывать шкуру птицеящера через день после того, как Николас Могучий ухлопал такого в Зачарованном лесу? – хохотнул скорняк. – Мой двоюродный брат – он солдат – вернулся сегодня ранним утром. Златовласочку искали, бедняжку, да… Видел он своими глазами тушу ящера. Уму непостижимо, одним ударом! А по вам, уж простите за прямоту, не скажешь, что Могучий…

Коля рассмеялся:

– Вот именно! Как вас зовут?

– Йорингель.

– Давайте, Йорингель, сделаем так: я вам оставлю все, вы мне заплатите, сколько сможете, а остальное – по мере продажи готовых вещей.

– И вы мне просто поверите? – удивился простодушию солдата мастер, но сразу «догнал». – Ну, естественно! Каким надо быть дураком, чтобы попробовать обмануть самого Николаса Могучего!

Солдата стали угнетать эти разговоры о «самом Николасе Могучем».