– Привет, Хайнц! Я, вообще-то, не к Тиллю.

Слуга вопросительно посмотрел на маркизу.

– Я к Николасу, – пояснила та.

– О! – Хайнц посторонился. – Прошу входить.

Дама впорхнула в дом. Пока слуга запирал дверь, она прошла в гостиную. Хайнц схватился за голову: ведь там только что сидели беседовавшие Николас и беглая принцесса!

К счастью, Катринель не расставалась с шапкой-невидимкой, поэтому маркиза Знойненлибен застала Николаса Могучего в мнимом одиночестве.

– Здравствуйте, госпожа, – поклонился ей солдат.

– Добрый день, Николас, – обворожительно улыбнулась маркиза. – Для вас я не госпожа, а Занна… Какой у вас тут запах приятный! Лавандовые духи, если не ошибаюсь?

– Точно так, – закивал Коля, ругая принцессу за беспечное злоупотребление косметикой (после леса дорвалась до закупленных Хайнцем заказов). – Люблю лаванду, знаете ли…

Отчаянно вращавший глазами слуга, возникший за спиной маркизы, понял, что принцесса успела спрятаться, и облегченно вздохнул.

– Вы решили меня простудить на сквозняке, Хайнц? – спросила, обернувшись, Занна. – Будьте добры, не беспокойте нас.

Слуга закрыл дверь и молча удалился.

– Ах, давайте уже присядем, Николас.

– Да, конечно… – парень предложил маркизе стул.

Та села, разложив пышный подол дорогого платья. Солдат расположился напротив.

– Тилль дал вам противочарные таблетки, верно? – спросила маркиза.

Коля не сразу понял, о чем речь.

– А! Вы о своих чарах! – догадался он. – Да, видя мои душевные муки, Всезнайгель сжалился надо мной…

Маркиза спрятала взгляд, теребя тонкими пальцами кружево на жакете.

Парень вскочил с места.

– Но вот в чем я вам должен признаться, Занна, – пылко заговорил он. – Вы и без всяких чар прекрасны! И я вообще не представляю, зачем такой даме, как вы, прибегать к помощи волшебства… Счастья чарами не наворожить!

Солдат смутился и замолчал.

– Спасибо, Николас, – еле слышно прошептала Знойненлибен, касаясь порозовевших щек. – Вы садитесь, садитесь.

Коля опустился на стул.

– Не будем об этом, – взяла себя в руки дама. – Я с детства была очень стеснительна, вот и… В сторону! Я пришла побеседовать… Вы мне очень… интересны, Николас. Такой юный, и в то же время смелый. Вам не страшно идти навстречу всем этим великанам, драконам?.. Неужели не боитесь?

– Боюсь, маркиза, еще как боюсь, – ответил солдат. – И поверьте, я не лезу к чудовищам в логово! Так складываются обстоятельства! И великана я не искал, а просто оказался на его пути. И дракона не стал бы дожидаться, если бы… ну, если б не люди.

Про Эльзу говорить не хотелось. Особенно маркизе Знойненлибен.

– Кокетничаете, – погрозила пальцем дама.

– Да нет, – с досадой выпалил парень. – Вот и с этим вашим графом Шроттмахером на поединок соглашусь только из-за нужды…

– Что?!

– Он мне вызов бросил.

– Когда будет бой? – с тревогой спросила маркиза.

– Я его пока не принял.

– И не принимайте, Николас! – умоляюще сказала дама. – Он же вас покалечит или убьет!

– Во всех этих железках?

– Глупый юнец! – затараторила женщина. – Знаете ли вы, что на последнем турнире он поломал руки трем соперникам, четырем – ключицы и ребра, а двум повредил шею. Один из них теперь не может говорить, а второй дергает головой, как заведенный. Кстати, за восьмилетнюю рыцарскую карьеру Михаэль проламывал соперникам головы пять раз. Единственный человек, не особо пострадавший в прошлом году, – барон Вильгельм Патлатый. Они встретились в финальном поединке. Вильгельм здоровее иного быка и носит двойные доспехи. Поэтому обошлось переломом ребер.

– Ни хрена себе! – вырвалось у Коли.

– То-то и оно, Николас! Да, вы ловкий боец. Повергнуть на землю Патлатого!.. Но Вильгельм последний раз был чемпионом семь лет назад, а теперь ежегодно проигрывает графу Шроттмахеру…

В гостиную вбежал бледный от ярости Тилль Всезнайгель.

– Так! – свирепо выкрикнул он и уставился в дальний угол, потом на маркизу, потом опять в дальний угол.

Солдат и его собеседница проследили за направлением взгляда мудреца, но кроме пустого кресла ничего не увидели. Непонимающе посмотрели на Всезнайгеля.

Тот, похоже, опомнился.

– Здравствуйте, маркиза. Прошу меня титанически извинить, но нам надо срочно, срочнейше побеседовать с Николасом Дурнючим.

– Конечно-конечно, – согласилась маркиза. – Всего вам доброго.

Она встала и засеменила к выходу.

Хлопнула входная дверь.

– А вы, принцесса, бросьте шпионить за людьми с помощью шапки-невидимки, – отчеканил Всезнайгель, обращаясь к дальнему углу.

В кресле появилась Катринель.

– Но, Тилль…

– В утиль! – оборвал оправдания девушки мудрец. – Я вчера, после ваших ребяческих фокусов, наворожил себе способность видеть сквозь эту детскую шапчонку. И смею вас уверить, не я один знаю необходимые заклятья. Ваша задача сидеть тихо и не глупить.

Всезнайгель повернулся к Лавочкину.

– Так, молодой человек, пойдемте-ка в мой кабинет. Сейчас же.

Выехав из Жмоттенхаузена в Лохенберг, прапорщик Дубовых некоторое время пребывал в смешанных чувствах. Конечно, здорово, что он наконец-то напал на след подлого самовольщика. Но, с другой стороны, Палваныч ничего не стащил в деревеньке, и теперь всерьез горевал. Ужасное ощущение: словно забыл что-то свое, – например, бумажник в магазине.

Но постепенно он успокоился. Вот корову отлично продал. Вон как гремят талеры в поясном мешочке!

Ярче засветило солнце, веселей заколыхались кроны деревьев. Мир снова стал зеленым, синим, ярко-желтым. Правда, попался раз навстречу прапорщику хмурый всадник. Разъехались молча, не останавливаясь. Странный всадник… Ну и шут с ним.

Клаусу, герольду графа Шроттмахера, мужик в телеге тоже показался подозрительным, только недосуг ему было крестьянами заниматься. Клаус пулей влетел в Жмоттенхаузен, живо нашел дом Малеен.

– Хозяева! – позвал Клаус, спрыгивая с коня.

Старуха вышла из курятника.

– Здравствуйте, добрый человек. Далеко ли путь держите?

– Если вы – Малеен, то к вам, – ответил герольд.

– Ох, зачастили к нам что-то, – пробормотала бабка. – Я Малеен, я.

– А я – отец Николаса Могучего.