Я ищу Катерину Каттанео, но ничего не нахожу, кроме нескольких профилей на «Фейсбуке» [14]. Нетрудно сопоставить ее фотографию со страницей в социальных сетях. Нажимаю на нужный профиль, но он закрыт. Хм… Интересно, получится ли что-нибудь накопать на Катерину Кинни. Набираю в поисковике это имя, но тут же решаю сузить запрос – «Лукас и Катерина Кинни» и вдруг натыкаюсь на нечто очень неожиданное. Ее некролог. Нажимая на него, я чувствую прилив адреналина. Там не говорится о том, как она умерла, только что была любимой дочерью и другом, женой Лукаса Кинни, а еще есть подробности о похоронах. Закрываю сайт и набираю в поисковике: «Смерть Катерины Кинни».

Я пролистываю не относящиеся к делу заголовки и нахожу статью. Катерина Кинни утонула. «Коронер округа Сент-Джозеф Майк Санчес сообщил, что после вскрытия причина смерти не установлена». Боже мой. Бедная Катерина! Мои глаза увлажняются, я думаю о том, как молода она была. Двадцать четыре года.

«В понедельник, в 18:15, в полицию сообщили об обнаруженном утопленнике. Приехав по адресу, полицейские обнаружили женщину в бассейне на заднем дворе. Ее муж был безутешен. По всем признакам, произошел несчастный случай».

Его жена утонула по неизвестным причинам. Мне хочется немедленно позвонить Пейдж. Она же присутствовала, когда приходил Лукас. И видела его мрачный взгляд. Надо спросить у нее, каким образом она шпионит за соседями. Но потом я одергиваю себя. Нет, она и так уже считает меня чокнутой из-за безрезультатной слежки за Финном. Придется делать все самой.

Захожу на «Амазон» и смотрю камеры наблюдения. И конечно, там сотни вариантов. С ночным видением и чтобы можно было подключить к моему телефону? Да, пожалуй. Тридцать четыре доллара. Щелк. Берегись, Лукас! Кроме благотворительности, Коре все равно больше нечем заняться.

15

Джорджия

На следующее утро Лукас меня отпускает. По щелчку замка на двери я узнаю, что свободна. Дверь не открывается, просто раздается тихий щелчок в темноте. Только один раз несколько месяцев назад он оставил меня внизу больше чем на день. Я просидела здесь два дня, а он, как позже узнала, отводил Эйвери в детский сад, когда уходил на работу. Он не хочет это повторять, не хочет, чтобы кто-то заметил нечто необычное, поэтому я провожу в подвале только одну ночь.

Поднимаюсь по лестнице, не обращая внимания на боль и голод. Ночью я пописала в сток на полу и пила воду, прижавшись губами к крану, поэтому не доставляю Лукасу удовольствия, стремглав побежав в туалет или за бутылкой воды.

Когда я вхожу на кухню, Лукас сидит там, закинув ногу на ногу, читает газету и дует на кофе в кружке. Я спрашиваю, где Эйвери. Он раздраженно встает, как будто я отвлекла его от важного дела, и открывает дверь на веранду. Я медленно выхожу и вижу, что она радостно играет в манеже. Эйвери любит играть на воздухе. Даже в прохладные дни только одно поддерживает во мне энергию – этот маленький кусочек внешнего мира. Поэтому мы всегда здесь. Я подхожу забрать ее, на мгновение забыв о сломанных ребрах. Зажмуриваюсь и опираюсь руками на колени, изо всех сил стараясь просто дышать.

У манежа сетчатые бока с розовыми пластиковыми креплениями, поэтому я легко снимаю сетку, сажусь рядом с дочерью и обнимаю ее.

Наблюдаю за отъезжающей машиной Лукаса и вспоминаю о золотых часах в ботинке. Не знаю, куда он поехал, ведь сегодня выходной, в любом случае не на работу. Нужно быть осторожной, потому что он может вернуться в любой момент и всегда за мной следить. А теперь – вдвойне осторожной, после вчерашнего.

Вчера я полночи думала, где спрятать часы, а потом вспомнила о маленькой дырочке в подушке от кресла на веранде. Удостоверение личности я оставляю на месте, но металлические часы достаю из ботинка и зажимаю в руке, рассматривая кресло. Я не смотрю в камеру. Сейчас не время для сна, и я не могу заморозить изображение, да и не знаю, не обнаружил ли Лукас мою уловку. Вполне в его духе выждать, чтобы снова меня наказать. Но другого выхода нет. Мне все равно придется это сделать, только очень осторожно. Я сажусь в кресло. Эйвери в пушистом свитере с божьей коровкой и такой же шапке хихикает. Улыбаюсь ей в ответ и медленно провожу руками по креслу, пока пальцы не нащупывают дырку справа. Она меньше, чем мне казалось.

Одной рукой я разрываю ее чуть больше, чтобы влезли часы, а потом потихоньку засовываю их внутрь. Все выглядит так, словно я просто сижу, может, слегка нервничаю, что вполне понятно.

Часы почти вошли полностью, когда я вижу, как Кора переходит улицу, направляясь ко мне. Вот черт. Я до сих пор во вчерашней одежде. Это он виноват. Сам виноват, что она увидит меня в таком состоянии. Это Лукас вынес Эйвери на веранду. Не дождался, пока я приведу себя в порядок, был слишком зол, чтобы вести себя по-взрослому.

Я заталкиваю часы, но не знаю, что делать дальше, поэтому замираю на мгновение, задумавшись, как объяснить, что выгляжу не просто как персонаж из фильма ужасов, явившийся вчера к ней на порог, а как жертва побоев с синяками и ссадинами. Проклятье. Не важно, что это Лукас виноват, теперь мне самой придется с этим разобраться, иначе повторится вчерашняя ночь, а то и еще что похуже.

– Доброе утро, Джорджия! – здоровается она. И тут все видит. Мои ссадины и грязную одежду, синяки под глазами, размазанный макияж. – Господи, что случилось?

– Доброе утро, Кора. Все в порядке. Прости за вчерашнее, – говорю я, представляя, как прямо сейчас на телефоне Лукаса выскакивает сообщение и он слушает каждое слово. А может и не сейчас, но точно просмотрит запись позже.

Надо быть осторожной. Мне отчаянно хочется принять горячий душ и поесть, но придется импровизировать, хотя я совершенно не в форме.

– Не извиняйся. Это я должна извиниться, если возникли проблемы. Похоже, твой муж был недоволен, что Эйвери у меня, – произносит она, а потом снова окидывает меня взглядом с головы до пят и добавляет: – Ты неважно выглядишь. Тебе нужна помощь?

– Нет-нет. И нет, Лукас не возражал против того, чтобы она побыла у тебя, просто… Ну, я рассказывала про машину…

– Она сломалась.

– Ну да, в смысле, я ее ударила… неудачно сдала задом и… и поэтому машина сломалась. Сработали подушки безопасности и все такое,