– Привет, ты что-то рано, – говорю я, заглядывая ему за спину, в гараж. – Вставил стекло? Хорошо. Я волновалась, что утром ты замерзнешь насмерть.

– Хватит уже этого дерьма, – рявкает он, и мое сердце колотится, а по груди разливается жар.

Даже не глядя, я чувствую эти красные пятна гнева.

– Что-что?

Хватаюсь за столешницу, чтобы не закричать. Чтобы не вцепиться себе в волосы и не заорать во все горло. Что еще я натворила? Мне казалось, все наконец-то наладилось!

– Сегодня ко мне в офис приходила блондинка, – шипит он, раздувая ноздри.

Финн вытаскивает из шкафчика бутылку бурбона и берет стакан из бара рядом с холодильником.

– И что? – нетерпеливо откликаюсь я.

– Коллеги описали ее, и она очень похожа на тебя, – говорит он, наливая бурбон и поворачиваясь ко мне.

– С какой стати мне приходить к тебе на работу? – искренне удивляюсь я.

Я не сделала ничего плохого. Как такое возможно? Почему мы опять об этом говорим, если на этот раз я ничего не сделала? Финн лишь преувеличенно пожимает плечами.

– Так вот, это была не я! Что тебе сказали? Описали меня? – кричу я.

– Сказали, что пришла блондинка с коротким каре и оставила цветы.

Он раздраженно смотрит на меня с выпученными глазами, как будто больше ему нечего добавить. Он ждет признания.

– Значит, короткие светлые волосы – это все, что у тебя есть. И ты взбесился, решив, что я купила тебе цветы?

– Да брось. Просто… не надо. Я устал от этого, Кора. Устал постоянно защищаться от тебя.

– Какого хрена? Во-первых, меня там не было. Я понятия не имею, о чем ты говоришь!

– Разве это не ты написала мерзкое сообщение на карточке? Кто еще мог это сделать?

– Отличный вопрос!

– Так вот, на карточке было написано: «Попался!» Ну, я знаю одну блондинку, которая в курсе, где я работаю, и вечно хочет подловить меня. Кто еще это может быть, Кора?

Молчу, лелея свою злость, чтобы не расплакаться. Я не позволю ему взять надо мной верх.

– Прекращай комедию и отдай мой ноутбук, – говорит он, садясь у кухонного острова со стаканом.

Финн раздраженно проводит рукой по волосам и сопит. Он мне омерзителен. Да что на него нашло? Если б он только знал, что с головой себя выдал, обвинив меня. Но в этот раз он ошибся. Это не я.

– Что тебе отдать? – отвечаю я, стараясь держать себя в руках. – Теперь еще, оказывается, пропал ноутбук? Все интереснее и интереснее. Прошу, скажи, что еще я натворила, пытаясь испортить тебе жизнь. Похоже, я все утро не теряла времени зря!

Он кладет голову на руки, а потом медленно поднимает ее как на сцене и пьет бурбон.

– Я занимаюсь кибербезопасностью, черт возьми! Ты представляешь, как это выглядит, когда у меня украли ноутбук? Ты знаешь, сколько там всего важного? Меня могут уволить. Я… в полной заднице. И почему на этот раз? Теперь-то что? Что на тебя нашло? А знаешь… Я даже… Я даже не знаю.

Мое сердце разрывается от каждого его слова. На глазах выступают слезы, и я поворачиваюсь к раковине, чтобы он их не видел.

– Чего ты не знаешь?

– Тебе нужна помощь.

Я слышу, как он встает и собирается уйти, вот так просто, оставив меня в полном смятении, лишь бы его слово было последним. Нет уж.

– Когда именно я была в твоем офисе? – спрашиваю я, промокая слезы бумажным полотенцем, прежде чем повернуться обратно.

– Давай не будем, – отмахивается Финн.

– Так когда, по-твоему, я была у тебя в офисе? – почти ору я.

Да, ору. Горло саднит от крика, и Финн останавливается на полпути и потрясенно оборачивается. А потом чуть снова не отмахивается.

– Потому что я весь день провела вне дома, – продолжаю я, хватая сумку с табуретки и вытаскивая пачку чеков из бумажника. – Без десяти одиннадцать я пила кофе с Джанин Уоткинс в «Уайлд Рост». Вот чек за парковку в двадцать минут двенадцатого. – Я кладу каждый чек перед ним, и с каждым доказательством чувствую себя все увереннее. – Одиннадцать сорок пять – салон маникюра. В полпервого – обед с Эми Патеки в «Перри стейк хаусе», мы обсуждали доставку еды для нуждающихся. В полвторого я была на заправке «Коноко». Ровно в два забежала за курицей и салатом для ужина. А сейчас сколько? Полтретьего? Так когда я успела купить цветы и украсть твой ноутбук? – спрашиваю я, швыряя чеки ему в лицо, и они летят на пол.

Я храню чеки, чтобы списывать на благотворительность. Конечно, использую потом не все, не мелочась на чашку кофе или бензин на заправке – это все-таки благотворительность. Просто знаю, что их надо сохранять, вот и делаю это. И они наконец пригодились.

Мертвая тишина в комнате длится целую вечность, пока он наконец не произносит:

– Ты потратила прорву денег.

И выходит. В крови кипит ярость, меня трясет от злости, а руки дрожат так сильно, что трудно собрать разбросанные чеки, и я оставляю их валяться. Пусть Финн этим займется. У меня есть еще несколько часов перед игрой на пианино в ресторане, но я не хочу оставаться все это время дома. Я не пойду за Финном, заявляя о своей невиновности. Лучше потрачу еще больше денег. Вот как я поступлю.

Моя одежда не подходит для игры в баре, но идти наверх переодеваться не хочется. Финн ожидает, что я останусь, извинюсь, приготовлю ужин и буду ходить перед ним на цыпочках, а вместо этого я куплю новое платье и туфли на сегодняшний вечер, поеду к шести в ресторан и буду ублажать себя долгим ужином с закусками, пастой и десертом. И вином. А потом сыграю старый джаз перед приятными людьми, которые по-настоящему меня ценят. Вот как я поступлю. И пошел он в жопу.

Пару часов спустя, после покупки василькового расклешенного платья и сверкающих лабутенов на шпильках, у меня еще остается время, поэтому я иду в салон делать прическу. Настала пора меняться. Я всегда носила волнистые волосы до плеч, даже не знаю почему. Просто привыкла, и это удобно. Поэтому чувствую себя не в своей тарелке, когда прошу сделать наращивание и платиновые пряди. Да, теперь я вспомнила, почему не меняла прическу. Финн однажды сказал, что любит короткую стрижку. Вот почему.

Когда все готово, я с трудом себя узнаю. Изучаю свое отражение в зеркале. Почти Риз Уизерспун, только кудрявая, отмечаю с удовольствием. Я несколько