Саддам, опасаясь не столько возможных соперников, сколько покушений с использованием бактериологических средств, заставляет свою новую подружку пройти всестороннее медицинское обследование: «Он развлекался только с иракскими женщинами и всегда сторонился женщин из западных и других арабских стран. Он опасался, что ЦРУ, КГБ или какая-нибудь другая разведывательная служба подошлют к нему шпионку или, хуже того, женщину-носительницу вируса СПИДа, которого он ужасно боялся», – вспоминает начальник протокольного отдела президентской администрации.

В 1986 году Саддам берет в качестве второй жены женщину, к которой он не может отнестись как к мимолетному увлечению. По словам Самиры, развестись с мужем-инженером ее заставил Саддам. Он, утверждает Самира, приказал выкрасть несчастного супруга и держал его под замком в течение нескольких дней – ровно столько, сколько нужно для оформления развода. Компенсацией для отставленного мужа стала должность директора авиакомпании «Иракские авиалинии». Бытует мнение, что брак Самиры не был счастливым и что она делала все возможное, чтобы стать женой Саддама[116]. Однако зачем Саддаму узаконивать свои отношения с ней, тем самым рискуя навлечь на себя гнев клана Тикрити?

После прихода Хомейни к власти и развертывания исламской революции в Иране Саддам начал опасаться вероятных последствий сунно-шиитской разобщенности. «Это, возможно, и подтолкнуло его к тому, чтобы жениться на Самире – чтобы подать пример сближения», – вспоминает один из близких к Саддаму людей[117].

Тайна, ставшая явью

«Это был хороший муж, – вспоминает Самира, – он любил покупать мне золото и драгоценности». Ее материальные запросы выполняются еще до того, как они сформулированы. Любовь, естественно, не исключает корысти, но по поводу нежных чувств вторая супруга Саддама почему-то помалкивает. «Я знала, что, если бы я сказала Саддаму «нет», он бы меня убил», – говорит она.

Еще до того как Саддам познакомился с прекрасной шииткой, он пытался подражать элите страны и заигрывать с этой элитой, стараясь не ругаться на людях и искоренить свой простонародный крестьянский акцент. Однако после знакомства с Самирой Саддам меняется: «Он прекратил свои усилия и стал разговаривать на простонародном языке и тогда, когда общался с ней, и тогда, когда обращался к своему окружению», – вспоминает Зайнаб.

Его вкусы по части внутреннего убранства помещений также претерпевают значительные изменения. Он избирает местом для резиденции фешенебельный район в центре Багдада, где живут генералы и ответственные партийные работники. Его новый двухэтажный дом, окруженный садом из пластиковых деревьев и с комнатой для прислуги, весьма своеобразен и выдержан в стиле 1960-х годов. Бар забит бутылками красного итальянского вина высших марок, коньяка и виски, которые он обожает. На втором этаже находится гостиная с телевизором и диванами. На диванах желтые, розовые и голубые подушки. В ванной комнате – джакузи. Огромная кровать, частично скрытая в алькове, с зеркалами по обеим сторонам[118]и со светильниками, которые поддерживают женские изваяния. На стене картина – светловолосая женщина с оголенным бюстом, которой угрожает зеленый демон и которая указывает пальцем на усатого мифического героя. На стенах также фотографии, где Саддам Хусейн запечатлен со светловолосой женщиной: они стоят рядом друг с другом и улыбаются.

Внутри клана Тикрити кое-кто уже некоторое время подозревает, что Саддам тайно женился. Обсуждать данную тему запрещено. Только сестра Саджиды, Ильхам, вышедшая замуж за Ватбана, второго брата Саддама, кое о чем, похоже, знает. Она пытается открыть Саджиде глаза, но… «но Саджида отказывается меня слушать», – откровенничает она с Ала Баширом. Сам же Саддам все отрицает. В конце концов в 1986 году Саджида признает, что между Саддамом и Самирой Шахбандар имеются близкие отношения, но при этом слухи о женитьбе не подтверждает. Она не хочет в это верить, хотя весь Багдад в курсе дела. Ильхам набирается мужества: «Я рассказала все своей сестре, поскольку ни один из моих братьев не осмеливался этого сделать. Саджида, слушая то, что я ей говорю, стояла молча, как мраморная статуя. В конце она ответила, что нет никаких подтверждений того, что ее муж женился во второй раз, хотя Самира раздавала приглашения, которые она подписывала как супруга Хусейна».

Попытки Саджиды выведать что-нибудь по этому поводу у Саддама ни к чему не привели, однако тайна все равно раскрыта. Саджида чувствует себя униженной. Она подавлена и пренебрегает собственным здоровьем. По словам бывшего начальника протокольного отдела президентской администрации, Саджида, чтобы выразить свое неодобрение к происходящему, «удаляется в свой дворец в шестидесяти километрах от Багдада». Саддам вынужден публично покаяться, потому что он не может позволить себе потерять женщину, которая находилась рядом с ним практически всю его жизнь. Президенту как никогда раньше необходимо сохранить иллюзию, что его семья сплочена, поэтому он отправляется со своими ближайшими родственниками на север Ирака. Журналистов приглашают запечатлеть, как он и его супруга в черных меховых пальто шагают по снегу, держась за руки, и как он, Саддам, поддерживает Саджиду, когда супруга оскальзывается на льду. Однако эта совместная «прогулка» не искупает его вины в глазах спутницы жизни. Ревность первой леди усиливается.

Обнаружив, что Саддаму нравятся золотистые кудри, Саджида немедленно красится и делает прическу а-ля Мэрилин Монро. Новый, золотисто-желтый цвет ее волос своего рода вызов Хусейну: она знает[119]. Супруга номер один объявляет войну тем, кто за ее спиной принимал коварную соперницу. Вскоре после того, как чета Сальби согласилась встретиться с Самирой, Саджида напрашивается к ним на ужин, причем вместе с дочерьми. Алия проводит целый день у плиты, готовя сабази – восточное блюдо, своим умением стряпать которое она очень гордится. Хозяйка подает кушанье в первую очередь Саджиде. Взгляд первой леди становится суровым. «Хм, Алия, ты приготовила сабази так, как его готовят в Иране», – сердито заявляет она. От такой фразы вполне может похолодеть кровь в жилах, если живешь в стране, в которой можно пропасть бесследно и за гораздо меньшую провинность. Саджида напоминает Алие, что та родом из Ирана и что в Ираке ее всего лишь терпят.

Саджида уязвлена поступком Саддама, ее статус первой леди шатается. Ранее единственная супруга президента частенько упоминалась во время президентских приступов самовосхваления, она неизменно пользовалась исключительным вниманием и покровительством со стороны Саддама. Она привыкла к тому, что с супругой Хусейна не шутят, и не переносит выпадов в свой адрес. Сабихе аль-Мударрис доводится ощутить это на себе. «Моей золовке было семьдесят лет, и она являлась одним из самых пожилых адвокатов и телеведущих страны»[120], – вспоминает Амаль аль-Мударрис. Саджида повадилась звонить этой заслуженной журналистке по малейшему поводу и делать замечания: то ее тон был уж слишком категоричным, то рассуждения скучноватыми. Сабиха несколько раз пошутила по этому поводу, беседуя в коридоре с коллегами, с которыми она давным-давно работала. Женщина при этом имела неосторожность сказать, что Саджида «не достойна быть первой леди Ирака»[121]. Одна из ее сослуживиц не преминула донести. Реакция следует незамедлительная: все готовящиеся Сабихой передачи отменяются, а саму ее увозят агенты службы безопасности. «Они арестовали ее за то, что она критиковала Саджиду, и подвергли ее пыткам. В ходе допроса она снова обругала Саджиду». Журналистке воздалось за эту критику: «Ее повесили, а ее язык отрезали и отправили ее родственникам».