Свидерко объявился через сорок пять минут. Никита успел досмотреть по телевизору в комнате отдыха второй тайм матча «Спартак» — «Торпедо». Кольку в форме и при полных регалиях он не видел бог знает сколько времени. Форма у Свидерко была крутой, с камуфляжно-спецназовским уклоном — комбинезон, тельняшка, берет, сдвинутый на ухо по моде морской пехоты. В принципе начальник криминальной милиции был одет не по уставу. Но Свидерко при его малом росте не шли форменные куртки, кителя и особенно фуражки.

— Салют, — приветствовал он коллегу из области. — Знаешь, к какому выводу я пришел? — спросил он, когда они шли по коридору в бывшую ленинскую комнату, где ныне располагался штаб операции. — Чем хуже в начале — тем лучше в конце.

— То есть? — спросил Колосов.

— Что у нас было вчера на 23.00? Бардак. Три убийства, три пистолета «ТТ» и.., в общем, бардак.

А сегодня… Эх, завидуйте жучки и паучки! — Свидерко хмыкнул. — Знаешь, сегодня лично для меня, я это, заметь, подчеркиваю красными чернилами, многое прояснилось.

Свидерко либо надо было воспринимать таким, каков он есть, либо не воспринимать категорически.

И то и другое было сложно.

— Будешь кобениться, я уеду к черту. — Никита остановился.

— Да ладно. — Свидерко улыбнулся, и Никита понял, отчего этот похожий на рыжего кота-баюна атлет-коротыш так неотразимо действует на женщин. — Я провел малюсенький экспериментик. Знаешь, давно пора поставить памятник человеку, выдумавшему фотографию. Это кто у нас такой? — спросил он вдруг, вытаскивая из нагрудного кармана конверт, из него пачку фотоснимков, а из пачки — одно фото.

Это была та самая фотография потерпевшего из бара на Флотской улице, разосланная в ориентировке для возможного опознания. Мертвого Яузу узнать было хоть и сложно, но можно.

— А вот это кто? — Свидерко, словно бубнового туза, выдернул из пачки-колоды второй снимок.

Это тоже была фотография Яузы, с его паспорта, изъятого Колосовым на квартире. Вчера вечером Свидерко снял с этого снимка ксерокопию.

— Ну, а теперь кто перед нами?

— Третье фото было предъявлено, точно роковая пиковая дама.

Снимок был цветным. И с него на Колосова глядела веселая парочка — смеющаяся девица в черном брючном костюме и.., тот же Яуза, но… Господи ты боже, куда это он так разрядился — отличный костюм, галстук. Одной рукой он обнимал девицу, другой протягивал к камере бокал. На заднем плане различался антураж вроде бы ресторана Никита взял снимок в руки. Пленка «Кодак», отличная печать, и этот тип на снимке.

Он был похож на Лильнякова очень, если бы тому убавили пару-тройку лет, подлечили в ЛТП, модно подстригли бы…

— Васин Олег Игоревич, уроженец славного городка Фрязино, прописан в Москве, владелец парфюмерного магазина «Вивиана» на Садовом кольце и.., ты только не бледней от счастья — бара «Каравелла» по адресу: Флотская улица, дом номер… — Свидерко выдал это так, словно сорвал банк в игре на миллион.

— Подробнее, Коля, излагай суть, а не кобенься.

— А что мне излагать? Навестил я одну милую девушку, то, что она милая, суди сам по этому снимку.

Некая Павлова Зоя. Принимала она меня в больнице, на коечке. Лежит себе на животике этакая фея и так смущается… Стесняется даже упоминать, куда ранена шальной пулей.

«Касательное ранение левой ягодицы. Это же официантка из бара, — вспомнил Колосов. — Ну и прохиндей Колька! А я-то ворона!»

— А кто тебя пустил к Павловой? — ревниво спросил он.

— Кто пустил? Ты это мне говоришь? — Свидерко улыбнулся. — Ну, словом, потолковали мы со свидетельницей по душам. Конечно, фея испугана, конечно, сначала твердила, что ничего, мол, не знает. Но все поправимо при деликатном обращении. Вот снимочек мне из портмоне в конце концов достала — Васин, владелец «Каравеллы» Я не стал уточнять, какие там шуры-муры у босса с официанткой, но…

Васин вместе с семьей отбыл на отдых в Чехию ровно за три дня до инцидента. Сечешь? Последние месяцы был, по словам Павловой, чем-то озабочен, удручен.

На неделе в бар приезжал редко, только с коммерческим директором дела обговаривать. Потом и вовсе отвалил за бугор. Спрятался, а? А в тот роковой вечер кто-то в этой «Каравелле» жестоко лопухнулся. Хоть их и двое там было, но обознались. Погибшего, Лильнякова твоего, Павлова помнит — он с восьми вечера у стойки торчал. Накачивался чем придется.

Когда эти двое вошли, он уже лыка не вязал. А в зале посетителей мало, полумрак, музон расслабляющий.

И этот твой хмырь у стойки. Он обернулся, и Павлова услышала автоматную очередь. Кто-то из посетителей толкнул ее на пол. Морды-то эти видел? — Свидерко еще раз сравнил снимки. — Тут и мама родная не различит, не то что какие-то щенки, нанятые впопыхах.

— Значит, Павлова запомнила нападавших?

— Один, говорит, был очень молодой, лет девятнадцати, это который с автоматом. Но опознавать кого-либо категорически отказывается. Боится последствий. Ну, об этом не у нас сейчас голова должна болеть. Дело это не наше, коллеги своим умишком авось дойдут. Если надо — подскажем. А пока мы… точнее, я, Никита, свою часть работы выполнил. Ты как считаешь?

Колосов тоже сравнил снимки. Дурдом… Если Яузу приняли по ошибке за заказанного кем-то владельца бара «Каравелла» Васина… Слишком причудливо, чтобы быть правдой, однако… Чего только сейчас не случается. И это не более причудливо, чем предположение, что Яузу расстреляли по приказу Клиники, на след которого он напал.

— Тогда, выходит, что и этого Фролова-коммерсанта прикончили эти двое из бара, которым заказали Васина? Кто же заказчик?

— Понятия не имею. И об этом, Никита, у нас голова болеть не должна. Тебе что, своих мало дел? — Свидерко хищно потянулся.

— Слушай, Коля.., мне нужен Консультантов. — Колосов заявил это так, словно друг его был Дед Мороз, раздававший из мешка новогодние подарки, и мог вот так запросто выложить на стол четырежды ранее судимого бывшего «федерала». — Все это туфта и, как ты говоришь, беллетристика, пока Клиника не будет сидеть тут перед нами.

— В наших жестоких, не знающих пощады лапах. — Свидерко потер ухватистые мускулистые ручки. — Ох уж эта мне губерния… Все вынь да положь.

Но все дело в том, Никита, что независимо от наших желаний пока предстоит поработать с тем, что есть.

Колосов знал эту Колькину присказку — тот всегда еще добавлял «в поте лица».

— Итак, подведем некоторые итоги. На 17.35 задержано у нас двести тридцать нарушителей. Сто двадцать тут в предвариловке, а остальные разбросаны по пятому и сто восемнадцатому отделениям. Нарушители паспортно-визового и прочая шантрапа, — объявил Свидерко, когда в дежурной части они засели за списки задержанных во время профилактических рейдов. — В одиннадцать этот еще вертеп-кабаре твой шуранут, значит, и оттуда привезут публику, так что работы… — Свидерко вышел к «обезьяннику».