дышать трудно. Так, рыдая во сне, проснулся.

Было в жизни разное. Вспоминается только плохое.

Надорвался давным-давно. Треть жизни уже дергаюсь, как лягушка под током. Уже и дергаться перестал.

Сколько глупых, плохих, нелепых, искаженных поступков за это время! Не счесть. Вспоминаются все новые, забытые. Памяти нет. А вот на это, оказывается, есть.

А если вспомнить хорошее?

То лето на крохотной дачке в Комарово, где написана «Мать Иисуса». Говорили, что холера в городе. Решили закопать пьесу, чтобы не сожгли.

Или. Увидел стол для пинг-понга, где играл когда-то (с Володей?). Нет, с кем-то другим. А стол сделался дорог и памятен, потому что на миг подумалось, что некогда я здесь играл с сыном.

Каждый раз, едва вспоминается глупый, скверный поступок — случайный, казалось бы, просто не удержался на миг, не задумался, к чему он ведет, — тут же говорю себе: «Это был я». То есть мне свойственно, дóлжно было поступить так необдуманно, глупо, плохо.

В кино, в театре, в этой среде, в этой жизни я совершаю неадекватные поступки, оскорбляю и оскорбляюсь. Бежать!

Но для того, чтобы написать про уходы, надо не уходить, надо жить.

Как понятны стали слова: «за грехи мои».

Отмщение приходит и не от того, перед кем оказался виновным, а много спустя, совсем от другого, от других.

Так и государства. Америка — за давнее рабовладельчество — от негров теперь.

Как мало времени осталось искупать. Да и как искупить? За всю жизнь не научился этому.

«Традиции традициями не рождаются. Их создают новаторы». Г. Канчели.

«Как найти в себе мудрость вовремя сойти с неподходящего для тебя велосипеда». Стуруа.

Когда был Театр Вахтангова и Студия Дикого, и Пастернак, и дождь ночью по навесам, и Духовой Оркестр в Парке Культуры и Отдыха, и чиста была душа…

«Душа проходит как молодость и как любовь». Есенин.

Всему придумывается хорошее толкование. Ненадолго. Придумалось, успокоило и исчезло.

Опуститься на дно до конца. А потом выплыть? Получится ли? Скорее что нет.

Восьмидесятые годы, после съезда. Если говорить о близких мне людях, то — радости тех, кто уже отделился от государства. Со стороны.

Последние слова Пушкина: «Выше, выше…»

Последние слова Шаляпина: «Жизнь не удалась».

С. А. Герасимова: «Недолго музыка играла».

Дантона, которому советовали уехать из Франции: «На подметках землю Франции не унесешь».

Мицкевич перестал писать в 35 лет, а жил еще долго.

Гоголь: «Не мешайте, мне так хорошо».

Когда мы вступаем в отрицательный эмоциональный резонанс с каким-либо человеком, происходит обмен отрицательными разрушительными энергиями между нами, и мы выходим из такого эмоционального воздействия гораздо более опустошенными, чем если бы, скажем, раздражались в одиночку.

Любому греховному движению души, любой отрицательной эмоции мы должны противопоставить более напряженное переживание светлой, чистой эмоции, желательно противоположной той отрицательной эмоции, с которой мы боремся, например, уны нию — радость, удовлетворенность, злости и раздражительности — ощущение любви, сострадания…

Тщеславию, желанию выделиться — следствию комплекса неполноценности — смирение, покой. Недовольству людьми, осуждению, суровости — смирение, сострадание, нежность. Суетливости, неосознанному беспокойству — покой, уверенность. Соперничеству (следствие комплекса неполноценности) — смирение, ощущение стыда (покаяние).

Важно выделить свой индивидуальный букет недостатков, как главных, так и второстепенных.

Не обязательно каяться во всех своих грехах сразу, можно останавливаться поочередно на определенных греховных комплексах.

Христос: «Вот ты выздоровел. Не греши больше, чтоб не случилось с тобой еще чего хуже».

При проявлении любого недовольства и осуждения наших ближних необходимо направить на них поток сочувствия, доброжелательства, сострадания, любви. Это необходимо для нас самих!

Состояние безмыслия (когда загораешь).

Нашему внутреннему миру, покою очень мешают навязчивые мысли. Наиболее вредные те, которые связаны с обидой на близких, с осуждением.

В подавляющем большинстве нам наносили удар тогда, когда мы сами поступали не совсем правильно.

…Ощущать свое истинное, центральное Я.

…Рассеянное созерцание — ощущать себя как часть целого, как часть Космоса.

Выявление человеком своих главных недостатков возможно лишь в результате длительного наблюдения, самонаблюдения, выявления главного и второстепенного, осознания глубинных связей между отдельными отрицательными комплексами.

Страх. Сначала — страх одиночества, остаться без матери, затем — страх боли, смерти, неудачи в делах, в любви, в сексе, страх позора — комплекс неполноценности. Отсюда недоверчивость, лживость, обман, ревность и т. д.

…Хорошо то попеременное ощущение стыда, то ощущение доб роты.

«Судьба, равнодушная к преступлениям, может карать за малейший промах». Борхес.

Счастье — пустынное слово среднего рода.

Остается — терпеть себя со всеми муками, которыми караю себя.

«Даже для обыкновенного, несложного труда человеку необходимо внутреннее счастье». Платонов.

Русские женщины

Как декабристки, вслед мужьям, любовию горя, и ныне едут. Только там — в другие лагеря.

Бог создал человека. Сердце Божеское и сердце человеческое продолжали совместный путь в счастливом общении. А затем человек пал. И Бог снова стал одиноким.

Бог, который управляет множеством миров во Вселенной, будет руководить каждым тревожным, но стремящимся к Богу сердцем. Он мог создать человека таким, как создал звезды — неспособным не повиноваться его законам. Но Он создал человека свободным, Он наделил его разумом и совестью, а также властью обдумывать свои действия и выносить решения. Пошел на сознательный риск, наделив своих подчиненных силой выбора.

Кто-нибудь мог избрать грех. И Люцифер избрал.

Предание забвению наших греховных долгов не дается ни за какие добрые дела. Оно исходит от Бога. Это чистый и простой дар.

Дожил до лет, когда начинают уважать за то, что дожил до этих лет. И еще вроде бы — ничего. А он как раз погибает. Сказать — удивятся: у него же все в порядке, с чего это он погибает? Смешно! А он устал. С чего бы это он устал? Скáжете. Другие есть и старше, а не устали. А жить осталось еще долго. Уже семьдесят! А все равно боюсь, что еще долго. Вдруг еще целый год? Долго! А вдруг еще пять лет? Долго! А время становится умней, как раз сейчас. И некоторые люди оживают и возбужденно смотрят в будущее. А у него как раз теперь жизнь, собственно, прошла.

Это — на будущее время. Чтобы пока было легче жить.

Вспоминается: я лежу дома в черной депрессии. И вот приходит мой друг Коля Якимчук, поэт и одновременно издатель книжек тех писателей, которые ему по сердцу. И говорит: «Мы решили наскрести денег и