– Я никуда не поеду. Езжай сама.

– Но я отпустила Сережу.

– Ничего. Возьми такси. Деньги же есть.

– Но я же их не печатаю. Зарабатываю каторжным трудом.

– У попа была собака…

Мака оделась и ушла.

Стояла на обочине. Махала рукой. Ловила такси. Или просто левую машину.

Проезжающие мимо видели немолодую модную тетку с протянутой рукой. Не старуха. Нет. Дама. Она выглядела на десять лет моложе своих лет, но и это много. Машины проезжали мимо – равнодушные, как живые существа.

И снова – ничего не изменилось. Он – у себя. Она едет к себе. Он делает что хочет. И она делает что хочет.

Рано утром позвонила Женя, сестра Мики.

Женя говорила басом. Маке всегда казалось в первую минуту, что это мужик.

– Мака, – прогудела Женя. – Мике плохо. Он мне звонил, прощался.

– Как это? – оторопела Мака.

– Сказал, что еле дошел до туалета. По стенке шел.

Мака бросила трубку.

Она оделась быстро, как пожарник. Буквально за несколько секунд. Не стала вызывать Сережу. Схватила левую машину.

Мика лежал на своей кровати, бледный до зелени. Мака остановилась в дверях.

– В чем дело? – строго спросила Мака. – Ты же только что отдыхал в санатории…

Мика молчал. Ему было трудно говорить. Но Маке необходимо знать все, и она слово за словом вытянула из Мики всю историю болезни.

…Мика с друзьями решили поехать в санаторий «Сосны» и пожить там неделю. Мика должен был предоставить себя и свою машину. Впереди двое, на заднем сиденье – двое: итого четыре человека. Остальные доберутся на машине Рудика Голованова.

Прибудут в «Сосны» в полном составе под звон фанфар.

Выезд в семь утра, чтобы к девяти успеть на завтрак.

Мика проснулся в шесть утра. Его продирал озноб вдоль позвоночника. Мика не поленился и сунул под мышку градусник. Градусник показал 39 и 7. Практически сорок.

Что делать? Можно обзвонить друзей, все объяснить. Но они уже сидят на чемоданах и смотрят на часы. И не поверят. Решат, что Мика просто соскочил с тяжелого мероприятия. Дороги – пятьдесят километров. Кому охота напрягаться…

Мика полежал, глядя в потолок. Подумал: «Ну не умру же я, в конце концов…» Оделся и поехал.

У него оказалось воспаление легких. Но он об этом не догадывался.

Мика прожил в доме отдыха положенную неделю и ни разу не пригласил врача. Он не любил обращаться к врачам. Ненавидел, когда до него дотрагивались. Не верил в медицину.

Он лежал на своей койке, полыхая в огне температуры, и выжидал. Привычная тактика: выжидать. И что поразительно, друзья тоже не пригласили врача. Пили, гудели, кадрили женщин с круглыми попками и даже Мике приволокли подходящую. Но он лежал, не поднимая головы. Организм боролся с болезнью, как дикий барс с Мцыри. Кто победит – неясно.

Неделя прошла как в тумане. Все вернулись обратно. Экипаж в полном составе. Мика – за рулем.

Мика развез всех троих по адресам. Неудобно высадить посреди Москвы. Три разных конца города плюс пробки.

После чего приехал домой – и лег. «Под своды шалаша на лыки. И умер бедный раб у ног непобедимого владыки».

И непобедимый владыка – это дружба. Во имя дружбы готов пожертвовать жизнью. Мика лежал и чувствовал, что все силы покинули его. Видимо, иммунная система сказала: все! И отключилась.

Мика лежал и просил кого-то (неизвестно кого) послать ему легкую смерть, чтобы не мучиться в конце.

В дверях появилась Мака – то ли кошмар, то ли спасение. А скорее всего первое и второе.

Мака всегда была сильная и активная, и Мике хотелось отбежать от нее и спрятаться в норку. Дружба – это тоже норка.

– Как же ты поехал с температурой? – спросила Мака.

– А что я мог сделать?

– Мог остаться дома и вызвать врача.

– Не мог.

– А если бы ты умер в дороге?

Мика пожал плечами. Если бы умер, это была бы уже другая история.

– Друзья, называется… Они пользуются тобой, а ты и рад.

Это неправда, но у Мики не было сил возражать. Никто никем не пользуется. Он рад услужить им, а они – ему. Мужская дружба. Каждый вкладывает кусок души, и никто не считает: кто больше.

– А в санатории что, нет врача? – спросила Мака.

– Есть.

– Почему ты не вызвал?

– Думал, пройдет.

Приехала старшая дочь Лиза. Привезла курицу с базара. Мака и Лиза начали вместе варить бульон.

– Ну не козел? – спросила Лиза, имея в виду родного отца. – Класть жизнь на дружбу.

– А на что еще класть? – спросила Мака, пробуя бульон. – Курицей пахнет.

– Но это же курица, не ястреб.

– Не ястреб, точно, – согласилась Мака. – Жрем что попало. Пенициллиновые мутанты.

– Кто? – не поняла Лиза. – Люди или продукты?

– Те и другие.

Вызвали врача из платной поликлиники.

Пришла шестидесятница в вязаном жилете. Звать – Вера Николаевна. Мака успокоилась. Врач принадлежала к ее поколению. А это значит – хорошее образование и добросовестное отношение.

Вера Николаевна быстро определила пневмонию. Назначила антибиотики – лошадиную дозу. Но, видимо, так надо. Назначила лабораторные анализы на дом. Завтра приедут медсестры из лаборатории.

Деньги потекли рекой. Деньги Маки, разумеется. Он дружит, а Мака расплачивается.

Вера Николаевна ушла, оставила свет надежды.

Мака позвонила шоферу Сереже и попросила привезти антибиотики. Сережа появился через полчаса.

Мика недоверчиво рассматривал коробочку.

– Зачем ты водилу послала? – спросил он.

– А какая разница? – удивилась Мака.

Мика не ответил. Он доверял только Маке, и лекарство, купленное другим человеком, казалось ему подделкой. Мака – каменная стена, за которой ему надежно. С Макой он не умрет.

Мика выпил две таблетки сразу. Ударная доза.

Ему дали бульон в керамической чашке.

– Еврейский стрептоцид, – сказала Лиза.

Мика стал пить медленными глотками. Каждый глоток казался целебным.

– Папа, можно вопрос? – спросила Лиза.

Он поднял на нее большие глаза. Раньше они были синие, как небо в Сочи. А теперь – серые, как небо в Воркуте. Но все равно это был тот же самый Мика, похожий на американского Андрея Болконского. Постаревший, обветшавший, но все-таки – он.