– Это совершенно разное. Наслаждение можно достичь с кем угодно. А любовь бывает раз в жизни. Иногда два раза.

Тамара смотрела недоуменно, как в афишу коза.

– Тебе повезло. Тебя любят, – сказала Лора.

– Почему вы так считаете?

– Иначе бы он ушел. Зачем ему терпеть твое хамство?

Тамара задумалась.

Он действительно мог уйти, но не уходил почему-то. И она тоже могла его прогнать, но не прогоняла. Почему-то. Они были нужны друг другу. Зачем-то.

Мелькнула мысль: может быть, простить и забыть, как обещала? Но она не могла ни простить, ни забыть. Это было выше ее сил.

Лариса Николаевна висела в море, плавала в бассейне, с удовольствием ела кошерную еду.

Время от времени она видела Турка и Тамару. На лицах обоих стояло раздражение и даже легкое отвращение, как будто они преодолевали дурной запах.

Но вместе с тем они ухаживали друг за другом. Он приходил к морю рано утром и занимал Тамаре удобный шезлонг под навесом. Вешал на него полотенце: дескать, занято.

Она подносила ему в ресторане еду и при этом швыряла на стол тарелки.

Сформировалась ситуация: ни с тобой, ни без тебя. Любовь – Ненависть. Сочетание не редкое, если вдуматься.

Пришел автобус и привез новую партию отдыхающих. Партия оказалась шумной, как грачи. Южные люди вообще не умеют разговаривать тихо.

Лора (Лариса Николаевна) с интересом наблюдала, как в море залезают женщины в одеждах, в хлопковых рейтузах и в платьях с длинными рукавами. Ортодоксальные еврейки не показывают голых рук и ног. Нельзя. Далее, они бреются наголо и ходят в париках. В такую жару. Но ничего не поделаешь. Вера. Иудаизм строг и даже жесток, как директор школы. Сплошные «нельзя».

Лора стояла на берегу в раздельном купальнике. Руки, ноги, а также спина и живот выставлены на всеобщее обозрение. И ничего.

Лора любила купаться без лифчика. Топлес. Вся Европа давно так купается. Но не Израиль. Израиль – пуританская страна. Раздельный купальник – уже на грани.

Одетые пожилые женщины распластались в прибрежных водах, как гигантские плоские рыбы.

Камбалы. Они вымачивали себя в теплой соленой воде. Мариновали.

Лора стояла на берегу, смотрела и недоумевала. На что только не пойдешь ради веры. А камбалы смотрели на Лору и тоже недоумевали: стоит у всех на виду, голая, бедняжка, а мужчины мызгают ее глазами и вожделеют в помыслах. Фу!

К Лоре подошел худосочный мужичок, отдаленно напоминающий бульдога: выдвинутая нижняя челюсть, вытаращенные глаза.

Раньше Лора его не видела. Должно быть, приехал с новой партией.

– Здравствуйте, – произнес бульдог. – Вы меня узнаете?

Лора вгляделась внимательно.

– Меня зовут Миша Зальцман. Мы встречались в консерватории. Не помните?

– А-а… – радостно воскликнула Лора, хотя ничего не вспомнила. А не узнать человека – значит его обидеть.

– Вы когда приехали? – поинтересовалась Лора.

– Сегодня.

– Надолго?

– На четыре дня. Потом обратно. На этом же автобусе.

– Значит, вы в Израиле живете?

– Да. С девяностого года.

– А почему вы уехали?

– Все побежали, и я побежал, – улыбнулся Миша.

Вошли в море. Поджали ноги. Повисли.

Надо было скоротать время.

Миша рассказал, что развелся с женой. Жена с сыном уехали в Америку. Он остался в Москве. Потом переехал в Израиль. Сейчас живет в Ашдоде. Один.

– Почему один? – спросила Лора. – Это неправильно.

– А где я могу познакомиться? Не на дискотеку же ходить в моем возрасте.

– Одиноких женщин – море.

– Я тоже так думал, когда разводился. А оказалось: женщин море, а той, которая твоя, – ее и нет.

– А не надо перебирать, – посоветовала Лора. – Надо быть немножко легкомысленным.

На лодке плыл спасатель, похожий на подросшего Маугли: угольно-черные длинные волосы, точеный профиль, высокая шея, рельефные мышцы.

Миша Зальцман – далеко не Маугли. Скорее старый бульдог с больными суставами и искусственными зубами.

Лора подумала: хотела бы она иметь такого бойфренда, как Миша? Ни за что. А такого, как Маугли? Тоже нет. Не хотела бы. Это чужое. Возле Маугли должна стоять подобная. Юная. Почти девочка. Ундина. Русалка. Сирена.

Не надо вступать на чужую территорию. Нельзя быть смешной. В отсутствии страстей есть своя прелесть. Свое достоинство. И свой покой.

В отеле по вечерам устраивали танцы. Солировал негр.

Он надевал особые фольклорные рубахи и вопил, пританцовывая. Двигался как негр – очень пластично, буквально переливался. Белые так не могут. Видимо, у белых другое чувство ритма и что-то другое внутри.

Отдыхающие танцевали. Все были на отдыхе, никаких забот, тела пропитаны солью, настроение замечательное.

Лора обратила внимание на стройную блондинку. На ней была короткая юбка, кофточка внутрь. Видны стройные ноги, тонкие щиколотки. Ничего не надо скрывать под брюками.

Возник Миша в просторной майке и в шортах. Бульдог в шортах.

– Я нашла вам жену, – сказала Лора.

– Где? – забеспокоился Миша. – Кто?

– Вон. Блондинка с бусами.

Миша выделил ее глазами. Оценил.

– А с чего вы взяли, что она согласна? Может, она замужем?

– Была бы замужем, так и танцевала бы с мужем. А она танцует с подругой.

– Может, и мы попляшем? – спросил Миша.

Лора подумала и согласилась. Когда-то она танцевала очень хорошо.

Миша двигался неинтересно. Он весь – как недоваренная макаронина. В нем не было стержня. Неудачник, который был задуман Богом как неудачник.

На другое утро, пребывая на берегу, Лора подошла к блондинке.

– Здравствуйте, – поздоровалась Лора.

– Мы знакомы? – удивилась блондинка.

– Будем знакомы. Я – Лора.

– Инна, – отозвалась блондинка.

– Извините за вопрос: вы замужем?

– Нет. А что?

– Вы живете в Израиле?

– Да. А что?

– Вы хотите замуж?

– За кого? – растерялась Инна.

– Пошли познакомлю.

Инна оторопела. Взволновалась. Лора поняла: она не просто хочет замуж, а ОЧЕНЬ хочет. Более того, это ее хрустальная мечта. А иначе для кого эти тонкие щиколотки и эти синие глаза, тоже хрустальные.