* * *

Картина была благостная – за столом, покрытым парадной белой скатертью, восседала принаряженная Вера Васильевна, а рядом скакал Дружок, желавший всех облобызать. Цветы и пироги усилили общую благость. Попробовав пироги, Вера Васильевна засияла:

– Танечка, ваша выпечка всегда выше всяких похвал!

При этих словах Славяна удивленно посмотрела на Ольгу, а та ответила девочке выразительным взглядом, дескать, не удивляйся – старушка иногда заговаривается.

За чаем начались душевные разговоры. Три женщины – три возраста, три мира, – им было о чем поговорить. Ольга с удивлением поняла, что ей сейчас хорошо, как будто она после долгой разлуки встретилась со своей бабушкой. Вера Васильевна, с ее добротой, наивностью, верой в заботливых гномов, посланных ей на помощь лично президентом страны, трогательной привязанностью к своей собаке, была Ольге глубоко симпатична.

Поговорили на разные темы, в том числе про Новый год. Узнав, что «Танечка» не любит этот праздник, Вера Васильевна всплеснула руками:

– Танечка, но как же так?! Ведь это волшебный праздник, время когда происходят чудеса?!

Ольга пожала плечами:

– Лично у меня ни разу в Новый год особых чудес не случалось!

– У меня тоже, – поддакнула Славяна. – И вообще даже не верится, что до Нового года несколько дней, настроение совсем не праздничное!

Вера Васильевна поспешила заверить своих гостей в том, что соответствующее настроение всегда можно себе создать, и заявила, что для создания новогоднего настроения им нужно нарядить елку. Прямо сейчас.

– Где же мы возьмем елку? – удивилась Славяна, подумав, что старушка опять заговаривается.

Вера Васильевна торжественным жестом указала на антресоли, где она хранила небольшую искусственную елку и елочные игрушки. «Вам, Танечка, надо встать на стремянку, подтянуться и достать из дальнего угла антресолей елку и коробку с игрушками».

«Ладно», – согласилась Ольга, не предполагая, во что выльется эта с виду безобидная затея.

Поначалу все шло как по маслу. Ольга забралась на последнюю ступеньку стремянки, подтянулась и открыла дверцы. А вот дальше случилось непредвиденное, в ту же секунду, как дверцы отворились, с антресолей, буквально на голову Ольге полетели перевязанная кипа старых журналов, коробка с электродрелью, старый металлический чайник «со свистком» и большой костыль. «Вот костыль точно лишний», – успела подумать Ольга, падая с высоты. Собственно, это была ее последняя мысль, дальше последовали приземление и провал в пустоту.

Очнувшись, Ольга увидела, что лежит на полу с пластмассовой елкой в руках. Лицо девушки облизывал встревоженный Дружок, Славяна трясла ее за плечи, а рядом с телефоном в руках металась Вера Васильевна – вызывала «Скорую помощь». Отплевываясь от собачьих слюней, отпихивая Дружка, Ольга приподнялась.

– Не надо «Скорую», я вроде жива, – крикнула она старушке.

Кое-как Оля встала и по-пластунски доплелась до дивана. Во время падения она сильно ушибла руку и ногу и теперь чувствовала дикую боль.

– Простите, Танечка, я не предупредила, что антресоли у меня несколько загружены! – пролепетала Вера Васильевна.

Ольга наградила ее укоризненным взглядом:

– Да уж… Костыль-то вам зачем? А если бы меня им по башке огрело?

– Это Бори моего – покойного мужа костыль, – покаялась соседка и сникла.

Ольга угрюмо рассматривала разбитое колено и думала: «Вот зачем я вообще сюда приперлась? Может, доброта – это заразное, и я от Тани заразилась?! Тогда спасибо, сестра!»

Она перевела взгляд на остальную компанию: грустная Вера Васильевна сидела, прижимая к груди костыль, и едва не плакала, повторяя: «Я же хотела как лучше!» Славяна притихла, и даже Дружок прижал уши и тихо лежал на своем коврике. Праздник был испорчен, и когда Ольга поняла это, ей стало жаль именинницу.

– Нет, а чего мы сидим, как на похоронах?! – воскликнула Оля. – Мы хотели наряжать елку? И мы будем наряжать елку, зря, что ли, я чуть не угробилась?!

Славяна с Ольгой расправили ветки и поставили елку в центр комнаты. Вера Васильевна раскрыла коробку и стала бережно извлекать из ваты старые елочные игрушки: часики со сведенными в полночь стрелками, початок кукурузы, еловые шишки из стекла, стареньких Деда Мороза со Снегуркой. А вот эта игрушка была особой гордостью хозяйки – космонавт в желтом скафандре, которого Вера Васильевна называла «Гагариным». Ну а самой ценной – большой голубой шар.

– Этот шар подарил мне мой Боря! – Старушка смахнула с глаз слезу. – На наш первый Новый год. Я его так и зову: Борин шар!

Елку нарядили, зажгли гирлянду, вернулись за стол и – по кругу – стали рассказывать друг другу про свой самый веселый Новый год. Ольга хотела рассказать, что самым веселым для нее стал тот, когда родители впервые разрешили ей не спать в новогоднюю ночь и она была со взрослыми до утра, но тут же вспомнила, как она тогда, наутро, безжалостно – в подробностях – пересказала Тане, уснувшей в новогоднюю ночь, как им всем было весело без нее и как после этого сестра долго плакала, и смутилась, замолчала. Ольге вдруг стало жаль Татьяну, может быть, впервые в жизни.

– Ну ладно, ваш самый веселый Новый год вы не помните, а тогда ваш самый грустный Новый год? – спросила Ольгу Славяна.

Ольга вздохнула:

– Он намечается через несколько дней.

Когда очередь дошла до Веры Васильевны, старушка своим самым лучшим Новым годом назвала тот, который они с мужем встретили в грузовике.

– Почему в грузовике? – удивилась Ольга.

На лице Веры Васильевны, изборожденном морщинами, вдруг расцвела такая юная, девичья улыбка, что ее светом озарило всю комнату.

…Вере было восемнадцать, и она переживала самую большую любовь в своей жизни. Его звали Борис Болотов – Боря: пшеничные, волнистые волосы, серые глаза с длинными ресницами и, несмотря на девичьи ресницы, сильные руки и очень независимый характер.

Вера была так влюблена в него, что все время совершала какие-то глупости. Например, поссорилась с Борей за день до их первого общего Нового года, который они, разумеется, собирались встречать вместе – у Бори. Поссорилась на «ровном месте», придралась к пустяку и сама поверила в свою обиду. А тридцать первого декабря весь день сидела и страдала – ждала, что Боря придет к ней мириться, ну потому что какой Новый год без Бори? Но в десять часов вечера стало понятно, что он не придет (у него тоже характер!) и заметалась: что делать? А жили они тогда с Борей на севере, в большом городе – в разных его концах. И от мысли, что в тот конец города, где живет Боря, ей сейчас никак не добраться (на улице темень, холод, да и до боя курантов никак не успеть), Вера почувствовала отчаяние. И тогда она загадала: если Новый год они все-таки встретят вместе – быть им вместе всю жизнь, а если порознь – ничего у них с Борей не получится.