— Вы, белые люди, иногда такие глупые… — хмыкнула шлифовальщица, сидящая слева от Кривого Когтя. — А, сырршо, опять сломалось!..

— Надо колоть легче, — наставительно сказал старый мастер. — Чуть касаться резцом. Давай покажу.

Этнографы остались наблюдать, а Троост отправился гулять по деревне. Его интересовало буквально все.

В одном месте рептилоиды выделывали скребками кожу, сооружая нечто вроде спальных мешков. Сначала звериную шкуру растягивали на земле и закрепляли колышками, а затем тщательно вычищали остатки мяса и жира — мездру. После этого шкуру сушили и выминали костяными лопатками.

Из шкур же они делали сумки, мешки и кожаные котлы для варки мяса. Одежду туземцы почти не носили — холоднокровным она особо не нужна. Только у некоторых можно было заметить странные воротники-стойки, да кое-кто ходил в обуви. И украшения — самодельные браслеты, ожерелья из звериных клыков, приклеенные к чешуе и когтям капельки разноцветной смолы…

В другом месте ловили рыбу. Речка возле стойбища была очень узкой, но глубокой, с холодной водой и множеством живности. На берегу постоянно сидели хотя бы пять-шесть рептилоидов, а чаще больше. Одни ловили на удочку с костяным крючком, другие работали изящными острогами с кремневыми наконечниками. Две женщины даже забрасывали сеть — очень неплохую сеть с поплавками из древесной коры и каменными грузилами. Сплели ее из туго скрученных растительных волокон.

Но больше всего Троосту понравилась наскальная живопись. В стойбище было несколько менгиров, дольмен и, конечно, святилище. Рептилоиды постоянно что-то на них рисовали.

Красок использовалось всего три — черная (древесный уголь), желтая (охра) и красная (обожженная охра). Этим туземцы вполне обходились. Картины у них получались очень примитивные, похожие на рисунки детей, но было в них свое очарование.

А одна девушка и вовсе обладала недюжинным талантом. Просто мазюкая по скале углем и глиной, она ухитрялась создавать искусные полотна. Особенно ее привлекал анимализм — местные животные получались очень натуралистичными.

Троост несколько минут смотрел, как она рисует сцену охоты. Черный фон, а по ней красной охрой — схематичные фигурки. В главной героине легко угадывалась сама художница — она кралась с луком через заросли, целясь в… Троост не был уверен, что это за животное. Похоже, его еще не классифицировали.

— Замечательный рисунок, — не удержался он.

— Спасибо, — ответила художница, не оборачиваясь.

— Я так понимаю, вы рисуете зверя, чтобы охота была удачной? — уточнил Троост. — Победишь его на рисунке — победишь и в жизни?

— Нет, — удивленно ответила девушка. — Какая может быть связь между картинкой и реальной жизнью? Я просто рисую. Для красоты.

— Да, разумеется, просто я думал… не важно. Я Маартен Троост. А вас как зовут?

— Сту… Поющая Радуга, — быстро поправилась художница.

— Очень красивое имя, — похвалил Троост.

— Знаю. Но вообще-то это не положено. Зря меня так назвали. Теперь мне все завидуют…

— Ну и пусть завидуют, подумаешь. Не убьют же.

На этот раз Поющая Радуга обернулась. Обернулась и посмотрела на Трооста, как на круглого дурака. Кажется, он опять ляпнул что-то не то.

— В нашем племени я лучше всех рисую, — терпеливо объяснила Поющая Радуга. — Я лучше всех леплю горшки. Я лучше всех охочусь. И к тому же у меня самое красивое имя. Ты понимаешь, что это значит, чужак?

— Не очень, честно говоря, — признался Троост.

— Это значит, что Вонючая Сороконожка, Мохнатая Задница и Жирный Свинозаяц всем на меня наговаривают, — мрачно объяснила Поющая Радуга. — Их пока что не очень-то слушают, но… от меня многие хотят избавиться.

Троост недоуменно моргнул. На Земле принято радоваться чужим успехам. Радоваться, если у кого-то много талантов. Ведь чем лучше каждый отдельный человек, тем лучше и все человечество. А чем лучше все человечество, тем лучше каждому отдельному человеку. Разве это не логично?

Но, конечно, к инопланетянам нельзя подходить с земными мерками.

Троост хотел задать еще несколько вопросов, но тут на визоре появилось лицо Мимуна. Руководитель экспедиции был ужасно взволнован.

— Троост, вы ведь еще и ветеринар, верно? — спросил он. — Подойдите сюда, пожалуйста, скорее!

Зверолов торопливо извинился перед Поющей Радугой и быстрым шагом двинулся к Мимуну. Навигационная стрелка указывала на центр стойбища и чуть левее.

Действительно, этнографы собрались там. Мимун, Данцер и еще трое. Они взволнованно смотрели на… подойдя поближе, Троост понял, что это роды. Одна из туземок сидела на корточках прямо посреди тропинки и сильно тужилась. На глазах у нее выступили крупные слезы.

Сбежавшиеся рептилоиды негромко переговаривались, но помочь никто и не пытался. На шум явился шаман, зло ругнулся, выпустил струйку зеленоватой слюны и ушел обратно в святилище. Остальные продолжали спокойно беседовать, поглядывая на роженицу.

— Троост, вы можете ей помочь? — тихо спросил Мимун.

— Не думаю, что это будет уместно, — так же тихо ответил Троост. — Я ничего не знаю об их анатомии и физиологии. Конечно, я окажу медпомощь, если потребуется, но пока что, насколько я вижу, все идет нормально.

— Нормально?.. Троост, она же плачет!

— Она не плачет. У рептилий нет слезных желез. Разве вы не замечали, как они периодически облизывают свои глаза? Это рефлекторный процесс, он заменяет им моргание.

— Как это не плачет? А что же у нее течет из глаз?

— Просто соленая вода. Так называемые «крокодиловы слезы». У многих рептилий и птиц есть солевыделяющие железы, с помощью которых они избавляются от излишков солей. Благодаря этому они, в отличие от нас, могут без вреда для здоровья пить морскую воду.

— В самом деле? — удивился Мимун. — Не знал. Так вы считаете, что помощь пока не требуется?

— Неквалифицированного специалиста — точно нет. Возможно… о, гляньте-ка!

Туземка устало сворачивалась калачиком. К ее животу было прижато круглое блестящее яйцо. Оно напоминало яйцо зеленой черепахи, только намного больше. Похоже, снести его было не так-то просто.

Рептилоиды смотрели на роженицу как-то странно. Один присел рядом и принялся тихо что-то ей втолковывать, остальные молча переглядывались. Кажется, они не понимали, что теперь со всем этим делать. Троост незаметно достал анализатор и принялся считывать данные.

Через пару минут вернулся шаман, а с ним еще два рептилоида. Они умело подняли молодую мать и унесли в общинный дом. Остальные какое-то время еще обсуждали произошедшее, а потом разошлись по своим делам.

— Очень интересно, — задумчиво произнес Мимун. — Весьма любопытный случай, весьма.

— Да в общем-то ничего особенного, — пожал плечами Троост. — Совершенно типичное откладывание яйца. Ничем принципиальным не отличается от земных рептилий.