только громко кричать, не замолкая, срывая голосовые связки. А ещё лучше просто взять и умереть, потому что дальнейшей жизни без моей крохи, которую потеряла, я не видела.

Стоя всё возле той же приоткрытой двери, боролась с желанием выйти и ударить лживую суку по морде. Она растоптала меня, забрала самое дорогое. Вывернула наизнанку и оголила душу, спалив её дотла.

Любовь Ивановна… Женщина, которая не приняла меня в свою семью, а сделала всё, чтобы я потеряла малыша.

— Ты же слышал, что доктор сказал? — продолжала ворковать с сыном бездушная тварь.

— Да, — кивнул Максим, стоя ко мне спиной. — Она выпила какое-то запрещённое лекарство… не помню название…

«Что?! — ахнула судорожно, закрывая рот ладонью. — Я выпила что-то запрещённое?!» — в голове сразу всплыли воспоминания, когда я не нашла своих таблеток, которые пропали с кухни, а потом они обнаружились в спальне, на моей тумбочке. Их горький вкус показался мне подозрительным, но я не обратила на это внимания, не думая, что мать Максима способна на такое.

Часто дыша, я боролась с подступающей истерикой. Осознание, что женщина, стоявшая в коридоре, лишила моего малыша возможности увидеть свет, жрало изнутри, заставляя утопать в эмоциях.

«Я… Это я во всем виновата. Я, словно идиотка, наивно надеялась, что со временем эта бессердечная тварь смирится и, когда ребёнок появится на свет, она полюбит его…»

— Мало того, что таблетки непонятные глотала, хотя знала, что нельзя, — продолжала лить поток лживой грязи белобрысая старческая дрянь, — так ещё и нервы мне постоянно мотала, — голос искусной обманщицы дрогнул.

— Ты мне не рассказывала, — мотнул головой Макс, по тону которого было слышно, что он расстроен.

— А что рассказывать? — отмахнулась сучка, шмыгнув носом. — Я старалась не подходить лишний раз к ней. Сам же понимаешь, беременные слишком эмоциональны и импульсивны, у них гормоны играют.

«Тварь! — набатом звучало в голове. — Какая же ты тварь!»

— Я с ней подружиться пыталась, обеды готовила, а она… — и снова шмыганье носом и такое правдоподобное выражение лица, говорящее, что ещё немного и последуют рыдания, — в мусорку всё вываливала! Представляешь?

От её лжи меня начинало трясти всё сильнее. Больно, как же больно осознавать, что из-за неприязни этой женщины погиб мой малыш.

— Почему мне об этом не сказала? — спросил Макс.

Я не могла вынести всё то, что произошло и сейчас происходило, ведь Любовь Ивановна так и продолжала валять меня в дерьме, выставляя виноватой.

— Боялась расстроить тебя, мальчик мой, — вздохнула она, ласково погладив его по щеке, — ведь я видела, как ты бережёшь Леру, поэтому и молчала. Не хотела, чтобы вы поругались, ведь твоя супруга точно правду не скажет, подтверждая мои слова. И что ты в ней нашёл, я не понимаю, — хмыкнула она. — Обычная, невзрачная. Вот то ли дело…

— Неллочка? — не могла больше молчать, приоткрывая дверь и на трясущихся ногах вставая в дверном проёме.

Понимала, что уже поздно, и убивать словесно эту лживую суку нужно было раньше, но что уж теперь. Как есть.

— Пришла в себя, — фыркнула белобрысая тварь. — Ну что, не послушала ты меня. Погубила ребёнка! А я тебе говорила, что твои крики и постоянные претензии до добра не доведут! Пожалуйста! Выкидыш!

— Мама, — попытался одёрнуть её Максим, смотря на меня с осуждением.

— А что, мама? Что, мама? — вновь всхлипнула обманщица. — Я уже комнату для ребёнка выбрала и…

— И новую мать для него сразу! — перебила я её.

— Вот видишь? — слёзным голосом спросила сучка. — Видишь, как она со мной разговаривает?

— Вы это заслужили сполна! — зашипела я, больше не собираясь чего-то бояться и вести себя скромно.

Достаточно! Она убила моего маленького и ответит за это!

— Что ты такое говоришь? — на лице твари отразились наигранные удивление и обида. — Я… Я пыталась найти к тебе подход!

— Вы пытались, но не найти ко мне подход, а довести дело до выкидыша! — повысила я голос, зарычав. — Вы только и делали, что обвиняли меня в том, что я забеременела специально! Что я расчётливая малолетка! Что я специально перед вашим сыном ноги раздвинула, потому что он богат!

— Лера… — Максим шагнул ко мне, но я не собиралась замолкать, продолжая бить наотмашь каждым словом.

— Вы делали всё, чтобы я нервничала! Брали мои вещи, раскидывая их! Упрекали в том, что у меня руки из одного места растут, как и в том, что я лентяйка! Постоянно тыкали своей Неллочкой, которая, по вашим словам, больше меня походит вашему сыну, ведь она такая умница и красавица, а я моль невзрачная с какой-то помойки!

— Сынок! — ахнула белобрысая сучка. — Позови врача, ей нужно вколоть успокоительное. Ты же видишь, она не в себе. Несёт какой-то бред!

— Лера! — Максим встал напротив меня, закрывая обзор на свою тварь-мамашу. — Прекрати.

— Это она! — не могла успокоиться я. — Она забрала мои таблетки, обвиняя в слабоумии, а потом оставила их на тумбочке, предварительно заменив! А я выпила, идиотка! Твоя мать убила нашего малыша! — кричала я, пытаясь отодвинуть Максима, но он, словно скала, стоял на месте, не позволяя встретиться взглядом со своей мамашей.

— Лера, прекрати!

— Как только язык повернулся, — послышались рыдания твари, — такое сказать? Сын, ты выбрал себе в жёны такую неблагодарную девушку? Она тебя опоила? Приворожила? Что она сделала? Я не понимаю! Как ты мог остановить свой выбор на этой ненормальной? Давай покажем специалистам, пусть проверят её на вменяемость?

— Хватит! — рявкнул Макс.

Я вздрогнула, только сейчас замечая, что по сторонам собрался глазеющий народ.

— Мама, поезжай домой. Лера, — его голос смягчился, — тебе нужно вернуться в палату.

Я не желала уходить, хотела прибить лживую мерзость, которая, пока не видит её сын, послала мне нахальную улыбку, не скрывая в данный момент своей гнилой сущности.

— Это она! — повторяла я одно и то же, действительно походя на душевнобольную. — Она во всём виновата!

— Что случилось? — в палату вошёл врач. — Вам нельзя ходить. Вы только отошли от наркоза. Ложитесь, пожалуйста.

— Лера, давай, — Макс подталкивал меня к кровати, на которую мне не хотелось возвращаться. — Прошу тебя, успокойся.

— Ненавижу её! — замотала я головой. — Как же я её ненавижу!

Нервы окончательно дали сбой, и я разрыдалась.

— Понятно, — послышалось со стороны врача. — Я сейчас.

— Лера, — шептал Макс, обнимая меня и поглаживая по спине. — Не плачь, я прошу тебя. Малыша уже не вернуть. Не могу представить, как тебе больно сейчас, но, послушай, мы обязательно попробуем снова. Хорошо?

Я всё рыдала и рыдала, пропуская мимо ушей слова супруга.

— В жизни всякое случается, никто от этого не застрахован. Хочешь, давай купим