и закатил глаза. – В этом есть и моя вина. Но, по крайней мере, теперь с тобой не соскучишься. Тебе удалось меня удивить. Расскажи-ка мне, почему ты решила умереть?

– Мы потеряли друг друга в этом городе, я его теперь ненавижу, – сдавленно прошептала Лаура. – Наши души разошлись в стенах пустого дома, а вечная любовь оказалась мифом. Я видела, что постепенно исчезаю в твоих глазах, это меня убивало. Я была как луна и светилась в твоих лучах отраженным светом. Ты хотел возродить во мне кого-то другого, кто жил прежде. Это страшно, Эдгар!

– Все не так, – возразил он, внимательно выслушав ее обвинения, – я открою тебе истинную правду. Подвинься ко мне ближе!

Она послушалась и придвинулась вплотную. Лицо Эдгара было совсем рядом, и Лауру вмиг затянуло в глубину его глаз. Он покрыл ее чумазые щеки сетью поцелуев, мелких и прохладных, как роса, и тихо проговорил:

– Я прошел через столетия… Но они не коснулись меня. Я словно был вне мира. Уничтожил свою душу и потерял всех, кого любил, даже самого себя. Моя жизнь до тебя была пуста, я устал от одиночества. Именно ты придала смысл моей вечности, Лаура! Ты вовсе не кукла, не игрушка для меня – ты моя бессмертная любовь. Я никого не любил вот уже двести лет. И люблю тебя отнюдь не по-отечески, а как мужчина. Я хотел бы, чтобы мы стали настоящей парой. Мне следовало раньше сказать тебе об этом. Пусть все слова в этом мире о вечной любви всего лишь притворство, я уверен: пока мы рядом, мы не можем умереть. И будем вместе в бессмертии или в смерти.

Лаура смотрела на него зачарованным взором, позабыв о слезах, и они, непролитые, отсвечивали в ее глазах алой дымкой. Эти слова стали бальзамом для ее израненной души, к которой он наконец подобрал заветный ключик. Эдгар сумел достойно объяснить свою потребность в Лауре. Последующие поцелуи таинственным знаком скрепили нерушимость их чувств.

Эдгар посмотрел в ее кровоточащие глаза и неслышно зашептал в перерывах между поцелуями, чтобы профессор не смог понять смысл его слов, прочитать по губам:

– Ты винишь меня в том, что я не предоставил тебе выбора. К сожалению, я не могу этого исправить, повернуть время вспять, но сейчас выбор только за тобой. Если ты готова умереть, мы умрем вместе. Если же вдруг ты передумаешь, я буду сражаться, по крайней мере, за тебя.

Перед угрозой навсегда потерять Эдгара все резко встало на свои места. Лаура любила его и уже не хотела умирать. Она вовсе не желала утянуть Эдгара за собой в небытие, не питала иллюзий, что когда-нибудь они заслужат прощение и встретятся на небесах. Лаура осознала, как жаль ей на самом деле покидать Эдгара и его безумный мир, на расставание с которым она себя малодушно обрекла. Он привнес в ее жизнь не только боль, а показал иную реальность, полную волшебства, расцветил яркими красками и эмоциями. Лауре снова хотелось быть рядом с Эдгаром, бороться с ним, бесконечно страдать и безмерно любить. Это и была настоящая жизнь, она раскрылась перед Лаурой во всем многообразии ее истинных чувств. Благодаря поставленной цели вчера она убила относительно легко. Быть может, у нее действительно получится привыкнуть к этому? Ради Эдгара, только бы остаться с ним и проникнуть в его душу!

– Я не смогу жить без тебя, такая жизнь мне не нужна, – с новой силой заплакала Лаура. – Если тебя не будет на свете, то и меня не станет. Моя вечность – лишь капля крови в твоей. Ты не уйдешь без меня. Я клянусь, что отныне последую за тобой повсюду!

– Больше не плачь, береги слезы, – шептал Эдгар одними губами. – Мне они уже не помогут, а тебе понадобятся силы. Если послушаешь меня, у нас будет шанс спастись. Риск велик, но иначе ничего не выйдет.

– Хорошо, – выдохнула Лаура, чувствуя, как нежно смешивается их дыхание. – Я сделаю так, как ты скажешь, а там будь что будет.

Эдгар едва заметно растянул губы в мертвенной улыбке. Впитав его тихие наставления вместе с бесплотными поцелуями, Лаура отодвинулась и снова улеглась на пол. Они напряженно молчали в ожидании утра.

– Единственное, о чем я жалею, что умру девственницей, – не сдержалась Лаура.

– Ты сама так хотела, – ответил Эдгар. Он загадочно поглядел на нее и не стал раскрывать всех обстоятельств, оставив девушку в неведении. – Но если бы не мое ранение, я овладел бы тобой прямо здесь и сейчас – и никакие камеры меня не остановили бы.

– Нет, это лишнее, – смущенно улыбнулась Лаура. – Я засну с надеждой, что у нас еще будет такая возможность.

Начало светать, и, когда тела вампиров замерли в неподвижности, профессор с Мэттом вошли в разгромленную стеклянную комнату. Они принесли канистру с бензином, чтобы сжечь тела вместе с домом. Серебряная пуля была изготовлена в единственном экземпляре, поэтому в руке у Филандера подрагивал остро заточенный кол.

– Сначала его, – решил профессор, – он сильнее.

Внезапно Лаура открыла глаза и уставилась на них. Она не пошевелилась и лежала в оцепенении, хоть и не выглядела мертвой. Видимо, прерывистое небытие все еще было властно над ней и Лаура оставалась в объятиях рассветного сна, не в силах разорвать его путы.

– Мэтт, – нежно прошептали ее губы, – я не хочу, я передумала. Не делайте этого, пожалуйста!

Молодой человек заколебался, но профессор тут же переменил решение:

– Начнем с нее, пока она не ожила до конца. Ты и сделаешь это, у тебя более сильные руки.

– Я не могу, – с трудом выговорил побледневший Мэтт, прядя в ужас при мысли о том, что он должен убить собственноручно. – Нет, помилуйте, я не смогу!

– Тебе так только кажется из-за твоей молодости и мягкосердия, – наставительно произнес профессор Филандер. – Подумай, сколько людей она погубила и еще погубит, если мы не убьем ее! Ни в чем не повинные, они могли прожить еще много лет, если бы она не забрала у них жизни. Отправь ее душу на небеса! Но поспеши, у нас мало времени.

Мэтт уговаривал себя принять гибель Лауры и даже нанести ей смертельный удар ради спасения души. Он неуверенно взял кол и склонился над ней, но тут же выронил свое орудие. Чувства к Лауре всколыхнулись при взгляде на беспомощную девушку, когда Мэтт увидел так близко ее умоляющие глаза и приоткрытые губы, которые он целовал.

– Ладно, я понял, – недовольно сказал профессор и отстранил помощника. – Я сам. Мы теряем время.

– Нет, пожалуйста, –