Грузовики, получив дорогу, обогнули клумбу кольца и чуть не сбивая зеркала бокового вида у шеренги пропустивших их легковушек, воинственно и не торопясь, под улюлюкание гудков желавших им удачи соплеменников, скрылись где-то позади, повернув на опустевшем за это время проспекте за угол. Они держали путь на юг.

– Ну вот.. Теперь дорога снова наша.

Ближе к обеду беспокойство матери – бледно-мраморное лицо, впалые мечущиеся по сторонам глаза на фоне темных от безсонья пятаков кругами – достигло предела и после непродолжительного и трудного для него, Лени, разговора о том кто поедет а кто должен остаться стеречь квартиру и об его давящих теперь долгом ночных дежурствах, решено было отправить мать с сестрой на электричке в Армянск, где проживала и согласилась приютить беглецов на время кузина мамаши-Васинцевой, крестная Лени, которую тот видывал в последний раз на школьном выпускном, получив в подарок небольшую сумму наличных в конверте. Мать отняла, любя, тогда конверт и истратила деньги на зимнюю обувь для сына. Впрочем, тот и не тешил себя надеждами прокутить эти деньги – настолько было туго в семье со средствами.

  Решено – сделано. К четырем часам дня, проводив поезд, Васинцев испытал некое нервное удовлетворение, отправив родных ему человечков в более безопасные края, но не в силах перебороть ноющее с утра в животе чувство тревоги – « Страх? Какой страх? Никакого страха!» – Леня купил по пути от вокзала к центру бутылку крепкого пива и открыв, опорожнил ее почти залпом, размышляя о том что ему предстоит сегодня ночью и насколько вообще было бы благоразумнее остаться дома и не идти сторожить.

  Людское море вокзальной площади постепенно перешло в тихий прибой городских улочек а потом и вовсе исчезло за спиной, лишь отдаленным гомоном и гудками тепловозов напоминая о том, что город, поджав хвост и заскулив, обратился в бегство. Только изредка попадавшиеся на глаза армейские грузовики и автобусы с очистительными бригадами двигались в противоположную от вокзала и от ведущих на север шоссейных дорог сторону, вселяя призрачную полуживую надежду, что еще не все потеряно…

  Допив пиво, Леня поставил пустую бутыль на бордюр и шагнул на проезжую часть, не став дожидаться зеленого яблока светофора, пропустив только влево «крякнувшую» ему с включенными синими маячками машину «скорой». Больше автомобилей на проспекте не было. «Попрятались, как мыши в норы» – ухмыльнулся про себя Васинцев, чувствуя как алкоголь, совокупившись с кровью, добавляет бравады. «Главное – смотреть в оба!» – предостерег он себя – «Да и попридержать коней насчет пива.. Разве только еще бутылочку». Что-то подсказывало ему, что ночка обещает быть бессонной. «Главное – смотреть в оба» – повторил сам себе юноша и порыскал глазами светящуюся панель окна работающего гастронома.

Дома уже, собрав в сумку нехитрую снедь – отварных картошин с парой яиц, бутерброды с сыром и растворимый кофе в термосе – Васинцев заглянул в опустевшие комнаты проверить не горит ли где оставленный свет. В комнатах царил полумрак, выбравший в прислуги себе тишину и покой. Чувствуя как тоска разлилась внутри груди, парень не стал более медлить и подхватив заготовленную уже перед выходом сумку, запер за собою замки и сбежал вниз по лестнице, где с улицы раздавался встрепенувший его неприятный ушам треск разбиваемого стекла и ворох мелких отголосков бьющихся осколков. «Рановато, чтобы начать мародерам выставлять окна в опустевших квартирах» – Леня вышел на улицу и стопой кроссовка тут же хрустнул в подстилку из мелких осколков зеленого с белым стекла. Шириною почти в метр, лужа осколков преграждала путь в подъезд с улицы,  и чтобы преодолеть ее, Васинцеву пришлось поднатужиться и произвести на свет неловкий прыжок.

– Аккуратнее, аккуратнее, молодой человек. Поднимаем ножки – сосед с верхнего этажа, раскрасневшийся лицом не то от стаканчика портвейна, не то от физической работы, встретил Леню блестящим золотым зубом и озорными зелеными глазами. В оцинкованном ведре, что стояло подле его грузной вприсядку фигуры, он колол точно в ступе пустые пивные бутылки, используя вместо пестика черную трехкилограммовую гантелю. У сандалия на левой ноге стояла и мрачно провожала сотоварищей в ведро опорожненная наполовину осиротевшая пивная бутылка, чей час еще не пробил.

– Последний рубеж обороны? – ошарашенный немного увиденным, Леня дико улыбнулся и пожал отпустившую гантелю широкую влажную и теплую ладонь.

– Безотходное производство – блеснул золотой зуб – Хочу запатентовать и продать свой способ защиты любого жилища. Дешево и сердито.

– Думаете остановит?

– А то нет? Не дураки же черви, чтобы ползти внутрь дома по стеклу и вспороть себе брюхо, выпустив кишки?

– Интересная схема.

– А то нет. Главное – рабочая! И без всяких очистительных бригад с дихлофосом в канистрах на горбу и граблями.. Или с чем еще там разъезжает этот бродячий цирк-шапито?

– Слышал, одну бригаду черви здорово потрепали сегодня утром?

– Парням не стоило ворошить это осиное гнездо – вот что я тебе скажу. Не трогай дерьмо пока оно не воняет. Разумеешь о чем я толкую? Теперь черви расползлись по всему пригороду – спасибо нашим доблестным бойцам, и говорят даже в центре их уже пруд пруди возле ставка с катамаранами в «гагаринском» Парке.

– Во дела! – молодой передернул плечами, с удивлением поймав себя на том, что украдкой озирается по сторонам.

Пожелав собеседнику-новатору удачи в деле с битыми бутылками, Леня со все большей неохотой, как повинный, отправился на дежурство, получив в спину брошенный томагавком клич – «Топчи их, тварей, если встретятся по дороге!». «Да уж, – подумал Васинцев – легко сказать.»

  Собака, окрыленная беспокойством, металась на привязи, что держала ее тугим бантом к трубе водостока, нержавеющей змеей спускавшегося по серой стене гастронома. Хозяйка псины, как и Маша Корягина, стоявшая в неимоверно длинной очереди за хлебом, пыталась шиканьем и мольбами приструнить свою подопечную, отчего та лишь еще более распалялась, повизгивая, скуля, припадая на задние лапы и виляя хвостом.

И времени -то было в обрез. Но продукты, заказанные давеча теткой не принести было стыдно. Встретят – спросят… Как же без них?

– Вот я тебе, глупая! – неслось по направлению к собаке и бледный худой кулачок свесился из брюха очереди чуть впереди Маши – Тш-ш-ш-ш! Заткнись!!  Но усилия и ухищрения не возымели должного результата – питомец продолжал скакать в дикой пляске, точно очутившись на распаленной жаровне.

– Похоже,