— Поднимайся. Это твой последний выход из камеры, Николай.

Галицкий удивленно посмотрел на живодера в белом халате. Даже раньше, когда он еще работал в «Отряде 731», Ихара почти никогда не называл его по имени, да и общаться с «бревнами» у начальника отдела привычки не было.

Николай поднялся. План побега у него уже имелся. Он представлял себе это следующим образом, когда охрана придет за ним, он для начала станет вести себя мирно, изображая полную покорность. Так и сделал.

— Как скажете, господин Ихара, — проговорил он, склоняя голову.

— Думаешь, тебе поможет послушание? Оно еще никого не спасло в этих стенах. Выходи.

Ихара отступил в сторону. Двое охранников конвоировали его.

«Куда меня ведут? — думал Галицкий. — Похоже, что не собираются далеко увозить. Скорее всего все произойдет прямо здесь, в одном из зданий. Не торопи события, забудь пока про нож. Изображай покорность. Это их расслабит. Ты почувствуешь момент, когда придет твое время».

— Тебе уже ничто не поможет, — говорил Николаю идущий позади конвоиров Ихара. — Тебя ждет смерть. Мучительная смерть. И не думай, что на этот раз тебе тоже удастся уцелеть. Твое везение кончилось. Жизнь «бревна» не бывает долгой. Если ты возомнил, что это месть с моей стороны, то ошибаешься. К тебе я не испытываю никаких чувств. Ты подопытное животное — человек-свинья…

Николаю хотелось заткнуть уши, ему казалось, что Ихара специально провоцирует его на агрессию, чтобы он — Николай сорвался и набросился с самодельным ножом на своего мучителя прямо здесь — в коридоре. При охране, на глазах у других сотрудников. Вот это и было бы настоящим концом, настоящей смертью.

— Ну, вот и пришли, — сказал Ихара со смешком. — Узнаешь лабораторию? Это барокамера. Полетаешь в верхних слоях атмосферы.

Дверь открыл ассистент. Охранники схватили Галицкого под руки и заволокли в помещение. Его повалили на блестящий металлический стол-каталку и пристегнули кожаными ремнями. Ихара склонился над ним, заглянул в глаза.

— Отбегался. Теперь ты уже никуда не денешься, — после чего начальник отдела, казалось, потерял к «бревну» всякий интерес. — Можете идти, — обратился он к конвоирам.

Те покинули помещение. Ассистент и Ихара о чем-то шептались у пульта. Николай согнул кисть, сумел подцепить кончик самодельного ножа и вытащил его. Остро отточенная сталь коснулась кожаного ремня. Лезвие врезалось в него.

«Только бы успеть!» — подумал Николай, лихорадочно двигая пальцами.

Он не отрывал взгляда от повернувшихся к нему спиной мучителей. Заработал компрессор, Ихара стал листать бумаги. Ремень на одной руке был перерезан. Николай, стараясь не шуметь, отстегнул ремень, удерживающий левую руку, сел, освободил ноги. В этот момент ассистент обернулся. Галицкий одним прыжком оказался возле него, полоснул супинатором по горлу от уха до уха. Фонтаном брызнула кровь. Сотрудник лаборатории упал на пол и забился в конвульсиях. Ихара рванул в выходу, Николай догнал его, заломил руку за спину.

— Сейчас ты сам узнаешь, каково это.

Поручик втолкнул его в барокамеру. Ихара упал на пол. Дверь захлопнулась, и тут же ее притянуло давлением, не надо было и закручивать винтовые запоры. Николай перешел к пульту. Ихара уже поднялся и припал лицом к толстому стеклу смотрового окна. Расплющенный нас придавал ему сходство со свиньей.

— Выпусти меня! И ты уйдешь отсюда живым! — голос начальника отдела, казалось, достигал ушей Галицкого издалека.

— Сдохни, — проговорил Николай, глядя на то, как начинает раздуваться тело, пухнет голова.

Поручик торопливо надел на себя белый халат, позаимствованный с вешалки, завязал марлевую повязку, пониже натянул полотняную шапочку, чтобы не так был заметен разрез глаз. Планировку «Отряда 731» он знал хорошо, мог выйти коридорами к жилому поселку.

За стеклом брызнула кровь. Это взорвалась голова Ихара.

И тут Николай почему-то ощутил, что ноги почти не слушаются его, он не может идти. Громыхнула металлическая дверь, он хотел повернуть голову, глянуть, кто вошел, как внезапно лаборатория, где он находился, стала затягиваться туманом, расплываться.

— Руки! — прозвучал властный окрик охранника.

И тут Николай проснулся. Все, что произошло в лаборатории, оказалось болезненным сновидением. Он по-прежнему находился в своей камере. В распахнутой «кормушке» виднелось лицо охранника.

Галицкий поднялся, протянул в «кормушку» руки, на запястьях защелкнулись наручники. Его вывели в коридор.

«Куда меня поведут?»

На этот вопрос пока трудно было ответить. Охранник не был расположен к разговору, как и конвоиры. В коридоре уже стоял Ричард, щека у него нервно подергивалась, он слегка кивнул соседу. Охрана вывела и Ямадо, но на этом не остановилась. В коридор поставили и обитателя дальней камеры — буддийского монаха. Он спокойно встал у стены, лицо его оставалось непроницаемым, а взгляд почти безразличным. Губы слегка шевелились, словно он беззвучно молился, и эта молитва никоим образом не была связана с происходящим.

Выведенных четырех заключенных построили в колонну и повели вниз. Николай шагал и смотрел в затылок Ричарду. Снег во внутреннем дворике почти полностью сошел. Небольшие его участки виднелись только под стенами. Галицкий обернулся и бросил прощальный взгляд на корпус «ро». Он надеялся, что больше сюда уже не вернется.

«Пусть даже смерть. Это в любом случае лучше, чем ее постоянное ожидание», — подумал он.

За железной дверью подопытных уже поджидал плотно подогнанный грузовик. Точно на таком же Николая доставили в «Отряд 731» из подвала японского консульства в Харбине. Металлический кунг, замаскированный сверху брезентом. Так что даже охрану к пленникам подсаживать не приходилось. Дверь кунга просто закрыли на замок. Единственным источником света было небольшое окошко со стороны кабины. Но рассмотреть то, что происходит на улице, было почти невозможно. Сквозь него просматривалась только кирпичная стена здания на другой стороне проезда. Вскоре в кабине появились водитель и охранник. Последний грозно потряс кулаком. Мол, сейчас же отойдите от стекла.

— Да пошел ты, — произнес Ричард и тоже погрозил кулаками, подняв скованные наручниками руки.

Отъезжать не спешили, судя по звукам, снаружи что-то происходило. Звучали команды, шаги.

Николай покосился на улыбающегося монаха.

— Кто ты? — спросил Николай.

— Чунто, — ответил тот и провел ладонью по бритой голове так, словно на ней росли волосы.

— Это не китайское имя, — произнес Галицкий.

— Я из Тибета. Монах. А мое имя означает — самый младший в семье. Вы русский? — спросил монах уже по-японски.

— Раз уж мы оказались вместе, думаю, стоит познакомиться поближе, — предложил Николай…

Ихара смотрел на машину, в которой находились «бревна», отобранные им для контролируемого побега. Главное было — не дать им понять, что вырваться на свободу им удастся с его, Ихара, помощью. Люди должны думать, что это благоприятное стечение обстоятельств. Там, в кунге, сидел сейчас и его человек. В военный грузовик, стоявший в проезде, загружали оборудование, необходимое для проведения «эксперимента»: контейнеры с отравляющим веществом. Камеру с треногой. Аэродромный полотняный сачок для определения направления и скорости ветра, туда же грузились и конвоиры. В принципе, можно было бы и ехать, но пока опаздывал самый главный участник событий. Генерал Сиро Иссии. Он решил присутствовать при начале многообещающего эксперимента.