резко все решать тактически, Гриша тоже довольно полезен. Взять хотя бы его сходку, где он придумал, как вытащить Митьку из лап Большака. И знакомство с вэтте.

Правда, и косячит порядочно. Вспомнить хотя бы нитку, которую он притащил со сходки. И «не тот артефакт» у вэтте. В общем, Гриша был как владелец Газпрома. Дружить с ним приходилось, но любить не получалось.

Но все же команда у меня сформировалась. Такая, что можно устроить выездный консилиум с целью обнаружения враждебной нечисти. Кстати, Гришу тут можно было использовать как динамометр. Если начнет дрожать, значит, нечисть сильная, надо сваливать. Если будет себе пуху накидывать и хвастаться — справимся.

Стройку Петровича было трудно с чем-то перепутать. Огромный объект, огороженный двухметровым сплошным забором. Вот бандос бандосом, а даже план возле въезда имелся. Все чин чинарем. Умеют ведь работать.

Планы действительно были масштабные: экобаза для отдыха из срубовых домов, конный клуб, велосипедные трассы в лесу и прочее, прочее. Прям город сад. Даже странно, что решили все это делать здесь, у нас. С другой стороны, теперь же внутренний туризм общим усилием принято развивать. Думаю, скоро многие медвежьи углы будут обживаться.

Правда, судя по тишине, наполеоновские планы переносились на очень далекое будущее.

Меня встретили суровые охранники. Не те пенсионеры, на которых форма висела мешком, а поджарые серьезные ребята с короткими стрижками и даже взглядами, чуть отягощенными интеллектом. У всех на поясах кобура, правда я так и не понял, с боевыми пистолетами или травматами. А возле одного спокойно сидела здоровая овчарка.

Они тут прииски с золотом охраняют, что ли? Прям какой-то стратегический объект, не иначе.

— Я от Владимира Петровича. Он должен был позвонить.

— Звонил, — кивнул мне один из охранников. — Только про пацана ничего не говорил.

Он указал на Митьку, который по-прежнему был увлечен миром музыки. И на происходящее вокруг внимания не обращал.

— Пацан мне нужен. Если есть вопросы, звони шефу.

Вот на что охранник был крут и нордически спокоен, однако от предложения поежился. И я его понимал. Едва ли Петрович отличался гуманизмом и страстью к демократии. Да если бы меня дергали по любому пустяковому поводу, я бы сам начал злиться. А бедолагу явно ждало что-то более нехорошее, чем обычный гнев.

Пары секунд хватило этому сверхразуму, чтобы махнуть рукой. Ворота открылись, а я въехал на место стройки.

Нет, масштаб впечатлял. Я насчитал целых пять экскаваторов и несколько участков земли, которую стали разрывать под фундамент. Вдалеке лежали поваленные, но необработанные деревья. И тот самый двухметровый забор, уходящий чуть ли не к горизонту.

— А где все? — спросил я у того самого охранника, с которым у нас вроде бы наладился контакт.

— Позавчера уволились.

— А новых набрать не судьба?

— Это уже третьи были. Шеф сказал ищет, но среди работяг слух нехороший пополз. Двое руки сломали, еще один ребра переломал, на четвертого дерево упало, другой под землю провалился, чуть не задохнулся.

Говорил все это он, глядя на меня исподлобья. Будь его воля, сам бы свалил. Что охранника держало? Деньги наверное.

Я кивнул и отошел в сторону. Рядом шлепал Митька, которого с трудом удалось оторвать от телефона.

— Короче, вводные такие, — начал я. — Нечисть явно здесь жила до этого. Но тут пришли люди и наш неизвестный друг стал их калечить. Классика жанра, даже скучно. Но! — я поднял палец перед собой. — Нечисть никого не убила. Это внушает сдержанный оптимизм. Значит, наш будущий друг не кровожадный.

Я всегда знал, что лучше проговаривать мысли вслух. Порой так рассуждая, даже без посторонней помощи, можно найти нужный ответ.

— Таких друзей за хер и в музей.

Бес был сама собранность и суровость. Хотя наружу еще не выбрался. Митька решил проявить чуть больше конструктива.

— Леший? — предположил он. — Они вона чего, деревья срубили.

— Отсюда до Большого поля километров пятнадцать, а потом еще до владений лешего. Далековато. Да и посмотри на окрестности, тут дачный поселок недалеко. К тому же, не такой леший в здешних местах, чтобы людей калечить.

Да, батюшко у нас добряк, каких поискать. В этом случае даже повезло, наверное. Хотя для меня было бы все гораздо проще. Пошел бы к нему на поклон и попросил икотку забрать.

— Тут можно до вечера всех перебирать, — отозвался голос из портсигара. — Надо следы смотреть и хист чувствовать.

Ну вот, и Гришка кое на что сгодился. А еще ехать не хотел. С другой стороны, когда он чего-то хочет? Дай волю бесу, он бы только дома сидел и водочку пил. Короче, вел себя, как мой трудовик в школе. Помнится, скворечник мы так и не построили по причине его перманентной птичьей болезни.

Я решил разделиться, все-таки площадь для поисков была большой. Но при этом так, чтобы мы видели друг друга. Я ведь тоже смотрел все эти многочисленные фильмы ужасов. Но так или иначе, Митька потопал к поваленным деревьям, я к экскаваторам, а Гриша, в образе кота, к раскопанной земле.

Это хорошо, что охрана по какой-то причине не захотела за нами наблюдать. Просто скрылась за воротами, словно опасалась, что станет свидетелями преднамеренного убийства. А то поглядели бы, как подросток, молодой человек и кот гуляют по строительной площадке, будто что-то выискивая.

К слову, я чувствовал хист. Только так слабо, мимолетно, как запах выветрившихся духов. И никакого понимания, кому принадлежит промысел и куда он ведет, у меня не было.

Надо ли говорить, что первым след нашел Черноух? Я даже не удивился, когда он поднял руку и замахал мне. Не на беса же надеяться.

— Дяденька! Дяденька!

Гриша, к тому времени уже яростно вылизывавший то, что должно блестеть у любого кота, шустрой тенью метнулся к черту. Да и я сам побежал, стараясь нигде не подвернуть ногу.

— О, вот он, чую, чую мерзавца. Щас мы его мехом внутрь вывернем, на кукан насадим! — бешено вращал глазами бес.

— Гриша, успокойся.

Но и сам обрадовался, потому что почувствовал чужой хист. Судя по всему, нечисть была чуть сильнее меня, однако я не смутился. Нас трое бойцов, ладно, два с половиной. Хорошо, два с третью. Но если уж и Григорий собрался кого-то натянуть на кукан, чем бы тот не являлся, значит, справимся.

Мне даже особо напрягаться не пришлось, чтобы представить чужой хист в виде тонкой линии. Та