то перед Митькой. Явно не знал, от кого ждать нападения. Хотя все время старался держать меня в зоне видимости, не сводя взгляда с ножа.

Молодец, это ты правильно все понял. Но меня заинтересовало другое. Я и раньше подумал, что, судя по облику, нечисть вполне разумная. А теперь убедился в этом окончательно. И нападать мужичок не торопился. Понял, за кем сила. Значит, неглупый. А два умных человека всегда смогут договориться. Хорошо, не совсем человека. Но на рубежника и нечисть данное утверждение тоже работало.

— Не дергайся, мы тебя не убивать пришли, просто поговорить.

Я медленно убрал нож в ножны и подобрал валяющийся рюкзак. Время пока было на моей стороне. Кольцо будет работать чуть меньше десяти минут. Значит, именно столько у меня, чтобы нечисть сменила гнев на милость.

Из рюкзака неторопливо появилась бутылка водки, несколько бутербродов и раскладной стаканчик. Еда была для меня, алкоголь для беса и черта. Большей частью, конечно, для Гришки.

Я вообще опытным путем пришел к выводу, что лучше всегда носить с собой немного водки. Одну-две бутылки. На всякий, так сказать, пожарный случай. Нечисть удивительно любила залить за кадык. Это, наверное, то немногое, на чем общие сведения чужан сходились с реальностью.

Поэтому складной стаканчик в довольно короткий срок был наполнен водкой. При журчащих звуках Митька облизнулся, а сверху послышалось какое-то шуршание. Будто Гришка слезал с дерева. Неужели алкоголик внутри беса победил труса? Я поглядел на дерево, нет, последний пока одерживал верх. Хотя завис Григорий теперь действительно намного ближе к земле.

Я поставил стаканчик на первый попавшийся камень и туда же положил бутерброд с копченой колбасой. Ее кругляши так соблазнительно блестели на солнце и пахли, что у меня у самого в животе заурчало. Вот гордый балбес, отказался от обеда у Петровича, теперь и ходи голодный.

Судя по всему, мой новый знакомый испытывал схожие эмоции. По крайней мере, при виде колбасы его глаза загорелись. В переносном смысле, конечно. Однако создалось впечатление, что за палку копченой нечисть сейчас готова продать родину, лес и разрешить любую стройку на близлежащей территории.

— Угощайтесь, — предложил я.

Бородатый сомневался еще несколько минут, после чего рванул к еде. Водку он при этом проигнорировал.

Что может быть приятнее, чем вид кушающего человека? Даже если он чавкает, почти не прожевывает пищу и не совсем человек. Вот и я говорю, что ничего. Это как-то успокаивает, что ли.

Вот и Митька выбросил свою дубину. А Гришка и вовсе слез с дерева, правда, тут же прижавшись к моей ноге. Словно ему нужна была какая-то вертикальная опора.

— Странный он, — резюмировал бес. — Не из наших. Но и не чухонский. Первый раз такого вижу.

Митька благоразумно промолчал. Но было видно, что и у него имеются определенные вопросы относительно происхождения нечисти. Эх, что за жизнь у меня, что ни день, то какие-то загадки, пиршества для ума. В общем, придется все выяснять самому.

— Ну что, попробуем начать все с начала? — предложил я. — Меня зовут Матвей, я рубежник.

Бородатый, который за секунд пятнадцать расправился с бутербродом, сурово посмотрел на меня, не переставая жевать. А проглотив, коротко кивнул:

— Грыц. Я… я не знаю, кто я.

Интерлюдия

Пентти легко перемахнул через ограждение и оказался на территории погоста. Конечно, ему больше было по душе кладбище Ристимяки, Сорвальское или Финское. Места с историей, силой и даже склепами. Однако для его цели была нужна свежая могила. Поэтому Врановой добрался аж до Верхне-Черкасово.

Существо в мешке брыкалось и сопротивлялось из последних сил. Как и любая разумная нечисть — оно чувствовало приближение скорой смерти. Однако Врановой не испытывал никакой жалости. Только разве легкое отвращение, что придется заниматься таким грязным делом. Более того, он несколько раз сильно ударил небольшой лопатой мешок и нечисть затихла. Так-то.

Когда Врановой понял, что план пошел прахом, то кричал, как умирающая выпь. И все птицы, находившиеся неподалеку от его дома, снялись с мест и испуганно улетели.

Столько времени, столько усилий и все зря. А ведь он теперь еще и должен выполнить услугу Стыня! И ради чего? Ради попытки, которая не оправдалась.

Самое главное — как? Как мерзкий захожий разгадал столь искусно придуманную ловушку. План был составлен так хитро, в обход и рубежника, и его беса. Едва ли у захожего имелся ручной черт.

Ведь Пентти даже встал на след. У него не было никаких сомнений, что он почти столкнулся с захожим. Почувствовал его. А затем пустота. И горькое разочарование.

Нет, он ощущал нить. Может даже мог ее найти, если бы сильно напрягся. Вот только не чувствовал рядом ничьего хиста. Это значило лишь одно — нить пустили по воде. Если бы сожгли, связь вовсе оборвалась. Так было бы даже проще. Однако захожий сделал еще хитрее. Знал, что теперь эта нить будет пусть и незначительно, но все время отвлекать Вранового. А если ее не дай бог обнаружит какая-нибудь нечисть, то придется найти последнюю. И убить. А после и избавиться от нити.

Пентти готов был рвать на себе волосы от отчаяния. Казалось, будто все, чего касается Врановой превращается в прах. Он старался гнать от себя эти мысли, даже ругался вслух. Он должен спасти душу. Должен найти способ достать нужный ингредиент. А для этого надо убить захожего. Положить на алтарь все. Однако мысли предательски вновь окутывали его, стоило Пентти замолчать.

Правда, безумного отчаяния хватило на один вечер. Утром следующего дня угрюмый и собранный Врановой вышел из дома. И от прошлых неудач остались лишь глубокие, как у тяжелобольного, синяки под глазами.

Ему пришло понимание, что надо идти ва-банк. Поставить на карту все, включая собственное благополучие и жизнь. Если он пока сам не может найти захожего, то необходимо обратиться к нечисти. Точнее, потусторонней твари, которой опасалась даже нечисть. Замарать руки в самой черном магии, какая существовала.

Первым делом он отправился к вэтте. С ними у него были тесные отношения. Пентти часто закладывал какие-то артефакты, потом выкупал, а еще чаще просто продавал. Все, что мог найти, все, чем одаривал его воевода и передавал тверской кощей.

У вэтте он взял «Магнит черного послушника». Редкий, но при этом одноразовый артефакт. И взял в долг, долго уговаривая Тосса пойти на сделку и даже заложив старый посох. Если честно, Пентти не был уверен, что выкупит его, да это сейчас