Скорее всего.

Взглянув на Сета, на его любимые черты и лицо, выражавшее сострадание, я вдруг поняла: это неправда. Если тому, кого я люблю, понадобится моя сила, я отдам ему все, что есть у меня внутри.

— Мы пока ничего не будем говорить Бренди, — сказал Сет. — Мы не станем от нее скрывать, но решили подождать до послезавтра.

Я молча кивнула, что тут скажешь. Обычно я за словом в карман не лезла, шла ли речь о колком замечании или словах утешения, но что я могла ответить на это? Особенно когда через мгновение вернулась Бренди. Она появилась на лестнице в розовом платье. В руках у близнецов было по туфельке, а Кендалл несла блестящие серьги с подвесками, которые мы купили перед обедом. Девочки напомнили мне мышек, которые прислуживали Золушке.

Пока мы делали покупки, на первом месте для меня стояли вкусы Бренди, но я также не упускала из виду и такой момент: что из модной одежды будет одобрено семьей. Оказалось, беспокоиться об этом было вовсе ни к чему. Я могла привести ее домой в лохмотьях, и родные приняли бы это, если бы увидели лучащееся радостью лицо Бренди, такое же, как было у нее сейчас. Это окупало все — проблеск чистой радости сквозь мрачные тучи, которые нависли над всей семьей. Взрослых настолько переполнили эмоции, что они не могли говорить. Вместо нас это сделала Кендалл.

— Правда, она похожа на принцессу? — Кендалл все старалась разгладить несуществующие морщинки на юбке, чем сильно смущала Бренди. — Я тоже хочу такое платье.

Морган уселась на пол и попыталась надеть туфельку на ногу Бренди, но та продолжала стоять, все больше напоминая мне Золушку. К Морган присоединилась Кендалл, и они вдвоем чуть не сбили старшую сестру с ног.

— Ну? — со смехом сказала Бренди. — Что вы думаете?

— Это прекрасно, — сказала Маргарет.

— Ты прекрасна, — сказал Терри.

Успешно оттеснив близнецов, Бренди наконец вставила ноги в туфли, покраснев от похвал родных.

— Надеюсь, я не свалюсь. Вот глупо будет выглядеть со стороны.

— Не думаю, что ты будешь выглядеть глупо, что бы ни случилось, — сказал Сет. — Ты само совершенство с головы до пят.

— Да ладно вам, ребята, — сказала Бренди, все больше приходя в смущение. — Вы все приукрашиваете.

Слова «с головы до пят» кое о чем напомнили мне.

— Ох, меня же не будет здесь, когда придет время делать прическу. Мне скоро на работу.

В тот момент сказаться больной показалось мне обоснованным. Ничто не могло быть важнее, чем сделать так, чтобы вечер у Бренди прошел по первому разряду.

— Не беспокойся, — сказала Бренди. — Я сама все сделаю. Или, может быть, мама.

— Она сегодня немного устала, — спокойно сказал Терри. — Но она захочет посмотреть на тебя перед уходом.

— Я могу сделать французский твист, — удивив нас всех, сказала Маргарет. — Если ты согласишься такое носить.

— Ты мне покажешь? — попросила Бренди.

Маргарет кивнула.

— Конечно. Пошли наверх.

Прежде чем уйти, Бренди обняла меня гигантским объятием.

— Спасибо тебе большое, Джорджина. За все.

Вся компания ушла наверх, включая младших сестер, каждая из которых считала, что нет ничего более прекрасного на свете, чем собирать на бал старшую сестру. Хотя на самом деле я понимала, что это не совсем правда. Не все они так думали.

— А где Кайла? — спросила я. Ее не было в свите.

Терри вздохнул и пробежал рукой по волосам. Этим жестом он напомнил мне Сета, который тоже частенько так делал.

— Думаю, в гостиной. Она сегодня сама не своя. Иногда мне кажется, она просчитывает наперед все, что происходит в доме, даже если мы ей ничего не говорим.

Не сомневаюсь, что это могло быть правдой, учитывая способности Кайлы. Я вспомнила, как утром Бренди сказала, что Кайла с утра «в тихом настроении», и удивилась, насколько чувства маленькой девочки совпадали с состоянием ее больной матери. Я предоставила братьям разыскивать ее, а сама нашла ее в гостиной. Малышка свернулась клубком в углу, заваленном подушками дивана. Она занимала так мало места, что совсем затерялась среди подушек.

— Эй, ты, — сказала я, садясь рядом с девочкой. — Как себя чувствуешь? Ты не хочешь смотреть на платье Бренди?

Кайла подняла лицо и посмотрела на меня большими голубыми глазами.

— Джорджина, — сказала она. — Ты должна прогнать это.

Мысли мои были заняты платьем, поэтому я не сразу сообразила, о чем она говорит.

— Что прогнать, дорогая?

— Темноту.

Кайла произнесла это слово таким тоном, что я подумала: она имеет в виду не темноту ночи. Когда девочка говорила слово «Темнота», я ощутила за ним чье-то присутствие, в нем сквозила угроза, исходившая от чего-то или кого-то вполне осязаемого. С болью в сердце я вспомнила о том, что Кайла сумела почувствовать Нике, когда та улизнула из рук преследователей-ангелов.

Я придвинулась к девчушке, радуясь, что Сет и Терри заняты поисками.

— Кайла, ты говоришь о существе, которое почувствовала раньше? О том, что было рядом со мной? — Возвращение Нике создало бы затруднения, которые мне сейчас были совсем ни к чему.

Кайла покачала головой.

— Нет, о другом. Темнота приходит сюда, в мой дом, к маме. Ты можешь прогнать ее?

— Она сейчас здесь? — тревожно спросила я.

— Нет. Она приходит иногда.

— Сколько раз?

Кайла задумалась.

— Два.

Меня пробрал холодок.

— Один раз был прошлой ночью?

Девочка кивнула.

— Ты видела ее? — спросила я.

— Нет, но я почувствовала. Когда она здесь, я могу сказать, где она. — Кайла смотрела на меня с мольбой во взгляде. — Ты можешь остановить ее?

Ответа у меня не было. Что это за Темнота? И что я могу сделать, чтобы остановить ее? Однако в голове с бешеной скоростью закрутились варианты объяснения. Я поцеловала Кайлу в лоб.

— Я сделаю, что смогу, малышка. Обещаю. Мне сейчас нужно уходить, но я постараюсь узнать что-нибудь для тебя, хорошо? Мы сделаем так, что Темнота больше не вернется.

Настроение Кайлы изменилось, будто по щелчку выключателя. Только что она была печальной и отрешенной и вот уже лучится надеждой. Все от веры в меня. Мои пустые обещания разобраться с тем, о чем я не имела ни малейшего представления, придали ей сил; она отбросила тревогу и беспокойство. Все в ее мире встало на свои места благодаря мне. Кайла обхватила меня ручонками и поцеловала. Я почувствовала, как у меня упало сердце, когда, наконец, выпуталась из ее объятий.

Праздничные дни призывали меня уйти, так же как жгучая необходимость переговорить с Романом. В последнее время мы с ним особенно нуждались друг в друге. Поняв это, я отправила ему сообщение с указанием, во сколько вернусь сегодня домой, и известием, что у меня есть для него важная информация. Роман так увлекся теорией большого заговора, что мог не захотеть уделить время фантазиям маленькой девочки. Почему бы не отнестись к этому именно так. Интуитивные прозрения Кайлы, хотя она не могла точно описать их словами, раньше всегда подтверждались. Не знаю, что она почувствовала на этот раз, но, если в доме Мортенсенов хозяйничали злые силы, я была твердо намерена их остановить.