выходили как светские администраторы, так и высшее духовенство: диаконы Константинопольского патриаршества и епископы.

Константинополь, который был средоточием школьного образования, также сыграл большую роль в сохранении греческой книги.

Оратор Фемистий в речи, произнесенной 1 января 357 г., прославлял Константин II (337–361) за организацию в столице скриптория, руководимого специальным архонтом, под началом которого состояло множество каллиграфов. Они содержались на государственный счет и должны были переписывать сочинения античных авторов, прежде всего Платона и Аристотеля; кроме того, Фемистий упоминает Демосфена, Исократа, Фукидида, Гомера, Гесиода, некоторых философов. Это учреждение Фемистий ставит выше ипподрома и гаваней, рынков и бань. Деятельность скриптория предполагала существование библиотеки, откуда каллиграфы могли брать оригиналы для копирования и где сохранялись созданные ими манускрипты. Константинопольская публичная библиотека (основанная не Константином Великим, как это одно время предполагали, а его сыном Константием) пользовалась покровительством Юлиана, передавшего ей свои книги. В 372 г. император Валент (364–378) постановил, что в библиотеке должны трудиться четыре антиквария-грека и трое переписчиков латинских книг. В их задачу входило восстановление испорченных экземпляров. К 475 г. константинопольская библиотека насчитывала 120 тыс. томов. Даже если эта цифра не преувеличена, то все равно константинопольская библиотека значительно уступала по размерам фонда александрийской. Библиотека размещалась в ту пору в так называемой Царской Стое, т. е. в открытом, украшенном колоннами сооружении, на Форуме, неподалеку от императорского дворца.

В 475 г. константинопольское книгохранилище сгорело. Как скоро оно было восстановлено и в каком объеме, сказать трудно. Сохранилась легенда, будто Лев III не только закрыл столичное училище, но и сжег библиотеку, насчитывавшую свыше 36 тыс. кодексов.

Императорскую библиотеку, вероятно, надо отличать от публичного книгохранилища, созданного Константием. Она упоминается время от времени в поздних источниках: Лев V Армянин (813–820) читал в ней Сивиллино пророчество, в котором усматривали намек на его царствование. В X в. Константин VII жаловался, что не всегда может найти во дворце нужные ему книги. Он старался расширить царскую библиотеку и организовал, по-видимому, специальный скрипторий для этой цели: в настоящее время можно выделить группу рукописей середины X в., происходящих из этого скриптория и содержащих сборники, составленные по приказу Константина VII. Прямое упоминание императорской библиотеки содержится в помете на Парижской рукописи 1115, переписанной в 1276 г. Там кратко сказано: «Хранилась в царской библиотеке». Эта помета, естественно, не старше конца XIII в. В это же время, в 1293 г., об императорском книгохранилище писал в одном из писем Максим Плануд. К 1453 г., к моменту взятия города турками, царская библиотека еще существовала: Константин Ласкарь, двенадцати летним юношей оказавшийся в турецком плену, упоминал, что он в свое время пользовался «библиотекой константинопольского императора».

Наряду с императорской и публичной библиотеками существовала и библиотека Константинопольского патриаршества, известная по крайней мере с VII в. В ней хранились по преимуществу церковные книги, в том числе и объявленные еретическими, только еретические надлежало держать отдельно от православных, в особых ящиках. Когда при императоре Феофиле (829–842) в ходе одного богословского диспута возник спор об истолковании какого-то пассажа в книге пророка Исайи, государь развернул свой экземпляр, но возражавший ему св. Феофан заявил, что текст в этом экземпляре испорчен, и потребовал, чтобы принесли книгу из патриаршей библиотеки, размещавшейся в Фомаитском триклинии. Патриаршая библиотека хранила, впрочем, не одни богословские сочинения: на манускрипте «Законов» Платона, переписанном около 900 г. (Ватиканская рукопись 1), читатель XI в. сделал ряд пометок, отмечая, что в патриаршей рукописи содержится иное чтение. Само по себе, кстати сказать, любопытное явление: византийский книголюб XI в. не просто читал античного философа, но и сличал один текст с другим. «Законы» Платона не единственный пример: на списке Софокла и Пиндара, переписанном в XIV в. (Ватиканская рукопись 1333), имеется помета: «Из патриарших [книг]»{23}.

Библиотеками должны были обладать и константинопольские высшие школы. Во всяком случае, в известной уже нам новелле Константина IX Мономаха об организации юридического факультета предусматривалось, что вивлиофилак, хранитель книг, будет выдавать студентам необходимые пособия.

О том, кому были доступны эти библиотеки, мы не имеем данных.

У византийского хрониста XIII в., которого обычно называют Феодором Скутариотом, имеется заметка, касающаяся образованного государя Феодора II Ласкаря (1254–1258), правившего в Никее, ибо Константинополь находился в то время в руках латинских завоевателей. По свидетельству хрониста, Феодор II собирал книги по всем отраслям знания и отправлял их в провинциальные города для желающих читать. Не следует ли это понимать таким образом, что императорская библиотека в Никее открыла нечто вроде абонемента для иногородних?

Сохранилось довольно много сведений о библиотеках частных лиц — вельмож и иерархов. Лев Математик, профессор Магнаврской школы и архиепископ солунский, был обладателем значительной библиотеки, включавшей ряд сочинений античных ученых, в том числе Птолемея, Архимеда, Евклида.

Современник Льва — Фотий, один из образованнейших византийцев IX в., написал сочинение, названное «Мириобиблион» («Тысячекнижие») и известное также под условным заглавием «Библиотека». Время составления «МирнобибЛиона» спорно, а происхождение загадочно. Во введении Фотий рассказывает, что он, уехав с дипломатической миссией на Восток, получил письмо от брата Тарасия, просившего сообщить ему о книгах, читанных Фотием во время путешествия; ответом на просьбу брата и явился «Мириобиблион». Преамбула, скорее всего, — романтическое измышление. Вряд ли мог Фотий, находясь за рубежом и будучи занятым ответственным поручением, ознакомиться почти с тремя сотнями рукописей, сделать из них обширные выписки и составить аннотации. Естественнее предположить, что «Мириобиблион» — плод его длительных занятий на родине (возможно и даже вероятно, в Константинополе), только облеченный в завлекательную рамку путешествия.

Как бы то ни было, перед нами первый средневековый опыт библиографического описания длинного ряда книг, античных и византийских, языческих и христианских, иные из которых, кстати сказать, ныне уже потеряны и известны лишь по Фотиеву пересказу. Писатель передает содержание прочитанной книги — то более, то менее пространно — и сообщает некоторые сведения об авторе; иногда аннотация включает собственные размышления Фотия и его критические заметки.

Довольно детальное представление мы можем получить о библиотеке, принадлежавшей Арефе, ученику Фотия и архиепископу Кесарии Каппадокийской. Она состояла по преимуществу из книг светского содержания, среди которых были Афиней, Дион Хрисостом, Евклид, Лукиан, Павсаний, Страбон, Элий Аристид. Конечно, кесарийский архиепископ обладал и многими иными произведениями античной литературы, но и этот список свидетельствует о серьезности его интересов. Читал он внимательно и на некоторых манускриптах оставил свои замечания-схолии. Эти схолии позволяют увидеть, как образованный византиец читал старые книги, о чем он при этом думал. И вот что обнаруживается: в сочинениях античных классиков Арефа усматривал аналогии и аллюзии на события и отношения, свидетелем которых был он сам. В заметке на рукописи Элия Аристида Арефа касался победы, одержанной болгарскими войсками над византийцами, а «Харон» Лукиана наводил