«Соберись!» – сказал он себе, бросив трубку на одеяло.

Дремин и президент шахматного клуба появились в его палате спустя почти час. Вид у Донникова был раздраженный и испуганный. Он нервно крутил на мизинце кольцо с изумрудом.

– Здрасьте! – бросил он Самсонову, входя в палату. – Я уже все сказал вашему коллеге. Зачем понадобилось тащить меня сюда?

– Присядьте, – Самсонов указал на стул справа от кровати.

Донников, казалось, хотел отказаться, но потом передумал. Дремин встал, сложив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. Лицо у него было кислое.

– Андрей Валентинович, – проговорил Самсонов, – мы расследуем цепочку убийств, и любое введение следствия в заблуждение, равно как и чинение ему препятствий, – он нарочно говорил казенным языком, не заботясь о русской грамматике, чтобы Донников осознал, насколько все серьезно, – может и непременно будет квалифицировано как уголовное преступление. Я спрашиваю вас о том, что мне и так известно. Требуется лишь ваше формальное подтверждение. В квартире Левакиной при обыске обнаружены свидетельства вашего романа, так что отпираться бесполезно. Если же вы будете настаивать на том, что не имели с убитой связи, мы будем вынуждены обратиться к вашей жене, чтобы установить график вашего присутствия и отсутствия дома и сопоставить его с таковым же, относящимся к… – тут он почувствовал, что запутался и не может закончить фразу, поэтому просто многозначительно уставился на Донникова.

Тот, сидевший в начале речи полицейского совершенно неподвижно, теперь ерзал на стуле, словно пробуя его на прочность.

– Господи, да какое это имеет значение?! – воскликнул он наконец, в отчаянии закатив глаза. – Был у нас роман или нет – я не убивал никого!

– Это мы выясним, – сурово отозвался Самсонов. – Почему бы вам не начать говорить правду?

Донников поднял руки, сдаваясь.

– Хорошо, ваша взяла! Что именно вы хотите знать? Были ли мы любовниками? Да, но недолго. Меньше трех месяцев.

– Чем была вызвана ваша ссора?

– Ссора? – медленно повторил Донников. Было заметно, что он прикидывает, стоит ли признаваться, что с Левакиной у них вышел разлад: а вдруг это расценят как мотив убийства?

– Почему она не хотела с вами разговаривать? – быстро надавил Самсонов, приподнявшись на локте. – Почему отказывалась принимать извинения? Что вы сделали?!

– Получилось совершенно глупо, – окончательно сломался Донников. Решившись отвечать на все вопросы, он расслабился и откинулся на спинку стула. – Мы договорились встретиться поздно вечером в клубе и провести пару часов вместе. Ну, вы понимаете. Но я не смог. Жена, кажется, что-то заподозрила и потащила меня по магазинам. Я не мог даже позвонить. Чувствовал, что она следит за мной, за каждым шагом. Хотел отойти в туалет, так она попросила у меня мобильник – позвонить маме. Якобы у нее разрядился. К счастью, у меня на трубке нет никакой компрометирующей переписки, – Донников вздохнул. – В общем, в клуб я не приехал.

– Левакина говорила вам о том, что видела в «Табии» в тот вечер, когда ушла оттуда?

Донников покачал головой.

– Она вообще отказалась со мной разговаривать. Ни по телефону, ни вживую мы не успели пообщаться. Вы не будете ничего сообщать моей жене? – добавил он торопливо, с надеждой глядя на Самсонова. – Я ведь все вам рассказал. Я ничего больше не знаю, клянусь!

– Если не возникнет необходимости, вашу супругу привлекать к расследованию мы не будем, – выдал очередной канцеляризм Самсонов.

Донников удовлетворенно кивнул.

– Слава богу! Вы не представляете себе, что это за… женщина, – добавил он со сдержанным отвращением.

– Пока что можете быть свободны, – сказал Самсонов.

Донников вскочил.

– Спасибо! До свидания. И… выздоравливайте, – добавил он нерешительно.

Когда за президентом «Табии» закрылась дверь, Дремин взглянул на Самсонова с уважением.

– Значит, наврал про то, что мы нашли при обыске чего-то там, доказывающее, что он спал с Левакиной, и он раскололся? Вот так просто?

– Да, вот так просто, – слегка кивнул Самсонов и тут же пожалел об этом: боль вспыхнула и залила виски. – Правда, я его еще женой припугнул.

Дремин помолчал, потом предложил:

– Принести тебе что-нибудь? В смысле пожевать. А то тут небось разносолами-то не балуют.

– Крабов в топленом масле и розовое шампанское, – живо отозвался Самсонов.

Следователь фыркнул.

– А если серьезно?

– Крылышки гриль и картошку фри, – вздохнув, ответил Самсонов.

– Приятно слышать, что ты по-прежнему предпочитаешь полезную, здоровую пищу! – усмехнулся Дремин. – Полтавин бы умер на месте, будь он сейчас здесь.

– Я не собираюсь жевать диетические хлебцы.

– Заказ принят, – кивнул Дремин. – Жди.

– Постой. Ты был у меня дома?

– Да, заскочил на пару минут. Цветы полил, не волнуйся.

– Хорошо. Спасибо.

– Не за что. Ну все, я за жратвой.

Когда Дремин вышел, Самсонов вставил в уши наушники и выбрал мелодию «Круг жизни» Ханса Циммера. Под музыку ему думалось лучше.

Он размышлял об Алисе. Почему убийца выбрал сказку Кэрролла для того, чтобы обставить свои преступления? Могло ли это имя иметь для него особое значение? Если он мстит наркоторговцам, то, может, его жена, дочь или сестра умерли от той дряни, которую поставляли Йорг и Бончовска? Это могло бы стать мотивом. Надо узнать, нет ли у кого-нибудь из членов шахматного клуба родственницы по имени Алиса.

Дремин вернулся через полчаса. Он взял и себе крылышек с картофелем, так что полицейские пообедали вместе.

– Что говорит наш дорогой шеф? – поинтересовался Самсонов, обгладывая цыплячье крылышко с хрустящей корочкой. – Не собирается меня отстранить?

– Из-за твоего сотрясения? Я ему говорил, что теперь ты станешь плохо соображать, но он считает, ты справишься! – усмехнулся Дремин.

– Спасибо, ты настоящий друг.

– Конечно, он не удержался и в очередной раз проехался по поводу твоей привычки таскаться везде самому вместо того, чтобы сидеть себе спокойненько в кабинете, – Дремин отхлебнул кофе и вытер губы салфеткой. – Допрыгался, говорит. Надеется, что теперь ты образумишься.

Самсонов усмехнулся.

– Не дождется!

– Я так ему и сказал.

– Вы отработали пленки с мест преступлений? Как насчет автомобилей?

– Ребята проверяют, не владеют ли ими члены шахматного клуба. Номера не видны, так что не так-то это просто. Но нам удалось выделить кое-какие особые приметы, так что, может, и получится. Если, конечно, убийца воспользовался своими автомобилями.