Однако ответ Игоря удивил, а его забота о Насте показала, что его слова о ней были не просто словами. Он действительно о ней беспокоился.

При Снежане Олеговне я не стала задавать ему никаких вопросов, а вечером, когда он приехал к нам, не удержалась и спросила, почему же он всё-таки согласился.

– Потому что мне действительно нужен финансист, которому я могу доверять. Честно говоря, я даже боялся, что ты сама откажешься, и мне придётся тебя уговаривать, – прозвучал ответ.

– Ой, вот это неправда, – не поверила ему. – Не такой уж я востребованный специалист, особенно если учесть, что не имею опыта.

– Правда, Лиза. Ты ответственная. И потом, у меня тоже нет никакого опыта. Так что придётся набираться его вместе. – В его глазах загорелся озорной блеск, какой я видела ещё в школе.

Вся моя жизнь очень сильно изменилась. В ней не было ни дня без Игоря. Он неизменно проводил каждый вечер с моей девочкой, которая зная, что тот придёт, ждала его и даже скучала, выглядывая в окно чёрный внедорожник. В выходные Богатырёв старался вывозить нас, устраивая различные развлечения, или мы просто гуляли в парке, где Насте ужасно нравилось кататься на горке или бегать по ледяному лабиринту. Со стороны мы смотрелись как обычная семья, и я начинала верить, что так и есть. Если бы не появившаяся, ставшая чуть ли не навязчивой, привычка: в каждой девочке, примерно одного возраста с Настей, я искала знакомые черты.

– Лиза, мы обязательно найдём её, – до меня донеслись слова Игоря.

Я отвернулась от чужой девочки, за которой наблюдала. Не думала, что он заметит.

– Извини, – пробормотала, пряча взгляд.

– Тебе не за что извиняться.

Никакой информации о ребёнке, которого я родила, так и не было. Проверка документов показала, что все девочки, родившиеся в этот день, жили в семьях. На мою просьбу, проверить каждую, проведя тест на родство, капитан не пошёл, объяснив, что это является нарушением конституции о неприкосновенности частной жизни. Тем более не каждая мать даст согласие на проведение такой экспертизы по тем или иным обстоятельствам. Это меня очень насторожило. Слова Елены Сергеевны о «помощи» отца Игоря я не забыла.

Когда я спросила об этом Дэвиса, он мягко, по-отечески, объяснил, что иногда родителями ребёнка являются совсем не те, кто ими записан, и «раскрывать» такие секреты спешат далеко не все. Но по моей просьбе были проверены даже детские дома.

– Значит, я никогда не увижу свою дочь? – Мой голос дрогнул, и я почувствовала на своём плече руку Игоря. Его прикосновение давало поддержку, но не могло заполнить пустоту в моей душе.

– Елизавета Андреевна, когда у меня будут на руках все факты, только тогда я смогу дать вам точный ответ. Я не могу давать вам ложную надежду, или наоборот разбивать её, не имея доказательств.

– Значит, вы что-то знаете? – Я уцепилась за двусмысленность фразы.

– Ещё не всё, – прозвучало с некоторой загадочностью. Я бы даже сказала: с удовлетворением. – Но я всегда довожу дело до конца, каким бы… неожиданным оно ни было.

Мне показалось, что Йен хотел дать другое определение, но настаивать больше не стала. В его правилах не было сообщать о промежуточных результатах. Об этом он предупредил сам, и подтвердила Надя. Это Игорь настоял на встрече, попросив для меня сделать исключение и ответить на появившиеся вопросы. Дэвис ушёл, а я всё смотрела ему вслед.

– Лиза, – позвал Игорь и накрыл мою руку своей. Мы сидели в том же кафе, где впервые встретились с Дэвисом. – Я хочу удочерить Настю.

– Что? – ответила рассеянно, глотая ком, застрявший в горле.

– Я хочу удочерить Настю. Хочу, чтобы она называла меня папой.

– Игорь, но она не твоя дочь, – напомнила ему.

– И что? По документам Настя твоя дочь. Мы поженимся, и я смогу её удочерить. С этим проблем не будет. Тем более ты дала ей моё отчество.

Этот разговор возник не впервые. Игорь уже поднимал его, но тогда я не ответила, а попросила немного подождать. И Игорь ждал.

Я понимала, что полная семья намного весомее, чем мать-одиночка. Но, как объяснила мне Снежана Олеговна некоторые нюансы, даже это не поможет, если наша настоящая дочь росла в благополучной семье. Ведь другие родители могли быть точно такой же жертвой, ничего не ведая о подмене.

Ситуация казалась настолько безнадёжной, что я не знала, что лучше: узнать, что наша малышка росла в доме-малютки, или, что у неё есть заботливые и любящие родители, которые обожали её, считая своей. Как я любила Настю, свою маленькую егозу, без которой не представляла ни одного дня. Сама мысль, что найдутся её настоящие родители, и мне придётся от неё отказаться, приводила в дикий ужас. Или, что ещё хуже: мне предстоит сделать выбор между ними. Вот этого я боялась больше всего, потому что выбрать одну из двоих будет выше моих сил.

– Лиза, я люблю тебя. Прошу тебя, поверь мне. Дай нам ещё один шанс.

Я подняла на Игоря свой взгляд. Он смотрел на меня с такой надеждой… и не знал, какой раздрай творится в моей душе. Держал мои холодные пальцы в своих тёплых руках. Согревал. Берёг. Заботился всё время. И будет заботится. Я это знала. Я чувствовала его любовь и была благодарна за неё. Возможно, если бы не ноющая рана в сердце, не заживающая от неизвестности о нашей малышке, между нами всё было бы совсем по-другому.

Очень сложно снова начать верить, особенно, когда тебя предали. Но устраивать Игорю проверки я не собиралась. Тут либо веришь, либо – нет. Требовать каких-то доказательств, что этого больше не повториться, значит – сомневаться. А если сомневаешься, то как тогда можно верить?

Мы оба допустили ошибки. И если он действовал сгоряча, то я не желала его слушать только из-за упрямства. Глупого упрямства и обиды. Также глупо было утверждать, что наши чувства успели остыть за это время. Нет. Они не остыли, а наоборот, стали глубже.

Когда, как мне казалось, моя жизнь разлетелась на куски, она только началась. Я стала замечать каждую мелочь, на которую раньше не обратила бы внимания. Стала видеть и ценить каждый день, каждую, даже самую маленькую, радость. И сейчас, когда Игорь был снова рядом, я это тоже ценила. Возможно, я спешила, но лучше жить здесь и сейчас, чем ждать, пока кто-то построит нашу жизнь за нас.

Мы расписались. Просто узаконили наши отношения. Без торжества, без церемонии, без свидетелей. Поставили свои подписи. И всё. А ведь когда-то я так мечтала об этом дне, чувствовала волнение и предвкушение праздника. Но время по-другому расставило приоритеты.

Искренне удивилась, когда Игорь достал обручальные кольца, которые мы с ним выбирали вместе, когда оба ждали этого дня. Не думала, что он про них вспомнит. На какое-то мгновение всколыхнулись давно позабытые чувства. Та наивная беззаботность, когда мы думали, что нас ждёт безоблачное счастье.

Как давно это было. Как будто в другой жизни и не с нами.